комедия в двух действиях
девяти картинах
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Лида — женщина без правил, то есть неправильная женщина. Ей около тридцати. У нее нет ни богатых родителей, ни мужа, ни отдельной квартиры, ни высокой зарплаты. Есть только красота, а это, как известно, товар скоропортящийся.
Филимонов Николай Семенович — референт председателя Комитета по делам самодеятельности. Ему 41 год. Он важен и значителен. Костюм на нем финский, галстук английский, рубашка венгерская, туфли итальянские, носки японские, трусы индийские. Отечественная в нем только душа, она еще себя проявит.
Елена Максимовна — жена Филимонова. Ей под сорок. Женщина современная, деловая, умная и, несмотря на все это, симпатичная.
Одинков, Одинкова — роль не то мужская, не то женская, авторы точно не знают. Если это Одинкова, то она безапелляционно глупа, если это Одинков — он импозантный дурак. Пусть театр сам разберется, кому поручить эту роль — актрисе или актеру.
Старикова — добрейшей души женщина, но ханжа. Однако кто сказал, что ханжа не может быть доброй.
Кирилл — беспардонный нахал, но очаровательный и талантливый нахал.
Сорокин — специалист по женщинам, крупный специалист.
Хор из Тамбова — 50 человек — по счастью для театра, на сцене ни разу не появляется.
Квартира Филимонова расположилась под крышей большого современного дома. Квартира спланирована своеобразно, потому что строил ее, и строил для себя, автор проекта. Было это лет десять назад, в бытность Филимонова молодым, подающим надежды архитектором. Однако с той поры Филимонов делал карьеру и, естественно, кроме своего лучезарного будущего, ничего не проектировал.
Сейчас в квартире только Филимонов. Он болен, но, по счастью, не смертельно, иначе трудно было бы писать комедию, где он — главное действующее лицо. Хотя Филимонов не на работе, но он все равно важен и значителен.
Филимонов (руководит по телефону). Татьяна Георгиевна, медсестру ко мне отправили?.. Спасибо. Только что у меня был хор из Тамбова. Да, да, все пятьдесят человек... Хор был возмущен! Кто из наших умников вызвал хор на танцевальный смотр?.. Людей оторвали от работы, это же самодеятельность! Единственный выход — пусть хор выступит на танцевальном конкурсе вне конкурса! Минуточку... в трубке что-то щелкает... похоже, междугородная.. думаю, жена из Ленинграда. Вы мне потом позвоните... (Кладет трубку.)
И сразу раздается звонок. Действительно, звонит жена. Мы видим Елену Максимовну в телефонной будке переговорного пункта.
Елена Максимовна. Филимон, ну как ты?
Филимонов. Ерунда, ничего у меня нет. Катар верхних дыхательных, переутомление, пониженное давление... Словом, прописали витамин Б-прим и полный покой. Как твой доклад?
Елена Максимовна. Вроде недурно, никто не заснул.
Филимонов. Приезжай скорее, мне надоело возиться с хозяйством.
Елена Максимовна. Ты цветок на окне поливаешь? Я по тебе соскучилась. У нас на конференции был киоск, я там добыла томик Ахматовой. У меня последние пятнадцать копеек.
Филимонов. Ты зря съездила. Ахматову мне преподнесло трио чечеточников из Куйбышева.
Елена Максимовна. И ты этому трио дашь первый приз? Как выросли чиновники, раньше брали борзыми щенками, теперь берут Ахматовой!
Филимонов. О чем ты говоришь? Первый приз не моя компетенция, а Виктора Степановича.
Телефонный разговор оборвался. Филимонов кладет трубку,
затем наливает в стакан воду, подходит к цветку и сокрушенно
смотрит на несчастное растение. Поливать его уже бесполезно,
но для очистки совести производит оросительные работы.
Слышен звонок в дверь.
Филимонов открывает.
Входит Лида с чемоданчиком в руке.
Лида. Здравствуйте, Николай Семенович. (Снимает плащ и остается в белом халате.)
Филимонов (держит в руках горшок с бывшим растением). Добрый вечер. Вот жена наказала поливать, а он засох, цветок проклятый!
Лида. Где можно помыть руки?
Филимонов. Прошу! (Сопровождает Лиду.)
Лида. Налейте туда крепкий раствор аспирина, — может, этот цветок очухается. (Моет руки.) Правда, так спасают цветы, которые в воде стоят, но вы ничем не рискуете.
Филимонов. Вот полотенце! Что-то ваше лицо мне знакомо?
Лида. Вы как-то в поликлинику спускались, я вам давление мерила.
Филимонов. Верно, как я мог не вспомнить! Я уже тогда подумал, какое у вас... (ищет слово) нестандартное лицо.
Проходит в комнату.
Лида. Ложитесь, пожалуйста!
Филимонов покорно ложится. Лида делает ему укол.
Филимонов. У вас это ловко выходит, совсем не больно!
Лида. Насобачилась!.. (Идет к двери.)
Филимонов встает, провожает ее.
Лида берет с вешалки плащ.
Филимонов. Спасибо большое! До свида..
Лида уходит.
(Закрывает дверь, но тут же вновь распахивает ее.) Минуточку, извините, как ваша фамилия?
Лида (с лестницы). Мельникова.
Филимонов. Извините, товарищ Мельникова, у вас аспирина нет? Вы посоветовали дать цветку аспирин.
Лида (роется в чемоданчике). Сейчас поищу.
Филимонов. Вы заходите, не стойте в коридоре. Как вас зовут?
Лида (достала лекарство). Лида. Дозировку не знаю. Людям прописывают по таблетке три раза в день.
Филимонов. Но он же при смерти!
Лида. Тогда заставьте его принять шесть таблеток сразу, пусть как следует пропотеет!
Смеются.
Филимонов. А вы веселая!
Лида. Это потому, что я безответственная.
Филимонов. Да, ответственность человека сушит. (Любезно.) Вы, наверно, за день устали. У вас было много вызовов?
Лида. Вы восемнадцатый и, слава богу, последний!
Филимонов. Значит, сегодня больше не надо бегать по больным?
Лида. На сегодня я уже со всеми расправилась. Сейчас схожу в магазин, куплю себе корма, а то дома пусто...
Филимонов (обрадованно перебивает). Это замечательно, что у вас дома нечего есть. Может быть, вы останетесь?
Лида. Зачем?
Филимонов. Как зачем? Поужинать!
Лида с нескрываемым изумлением уставилась на Филимонова.
Лида. Это как понять, Николай Семенович, вы что меня, извините, с ходу, извините, клеите?
Филимонов. Сам себе удивляюсь. На нашем бюрократическом языке это называется (улыбнулся), извините, подбором кадров. А раз я отдел кадров, нужно анкету заполнить.
Лида (с усмешкой). Поняла. Фамилия, отчество, место рождения и образование в таких случаях значения не имеют. Важен возраст, место жительства и номер телефона.
Филимонов. Зачем вы всё так заземляете?
Лида. Возраст — тридцать, в самый раз. Зато живу у черта на куличках, на работу добираюсь с двумя пересадками. И комната у меня в коммуналке. Соседи из каждой двери выглядывают. А телефона нет. Так что я объект для вас неподходящий.
Филимонов. Не обижайте меня!
Лида (внимательно посмотрела на Филимонова). Ну ладно, несколько минут посижу. (Оставляет в коридоре плащ, снимает халат, возвращается в комнату, оглядывается.) До чего у вас необыкновенная квартира, огромная какая-то.
Филимонов (гордо). Я сам эту квартиру строил! Моя профессия ведь архитектор!
Лида. А я-то думала, ваша профессия — руководитель!
Филимонов (с нарочитой скромностью). Как выяснилось, это мое призвание. Видите ли, Лида, архитекторам дают квартиру в их же домах из милости и, как правило, на чердаке! Вот я и отгрохал себе жилище почти во весь чердак.
Лида. Кругом беспорядок. Жена в отъезде?
Филимонов. Разве беспорядок? Это хор натопал. Из Тамбова. Все-таки пятьдесят человек.
Лида. Приходили на дом петь?
Филимонов. Нет, скандалить. Их по ошибке вызвали на танцевальный конкурс.
Лида. Пусть спляшут. Что им, трудно, что ли?
Филимонов (виновато). А жена правда в командировке. Но вы не подумайте, что я всегда так...
Лида. Ясно. Значит, именно я вдруг вам сильно приглянулась!
Филимонов (покровительственно). Вы такая красивая!
Лида. Америку открыли, это всем известно! (Усмехнулась.) Обидно, за красоту зарплату не повышают. А дети ваши где, тоже в командировке?
Филимонов. Дочь недавно вышла замуж и покинула меня — уехала к мужу в Ригу.
Лида. Ну что ж, ситуация простейшая. Давайте ее обсудим!
Филимонов. Я предлагаю обсуждение провести за товарищеским ужином.
Лида. А я, товарищ Филимонов, еще не согласилась остаться.
Филимонов. Я говорю только об ужине.
Лида (с иронией). Говорите-то об ужине, а думаете совсем о другом.
Филимонов (смутился). Да нет, ни о чем таком я совсем даже не думаю.
Лида. Думать-то вы думаете, но вообще-то видно — вы не ходок!
Филимонов. Я не ходок, я на машине езжу и очень загружен по службе.
Лида (неожиданно). Чем угощать будете?
Филимонов. Значит, вы согласились со мной поужинать?
Лида. Вы — чайник или прикидываетесь?
Филимонов. И то и другое. (Искренне.) Я волнуюсь.
Лида (открывает свой чемоданчик). Тогда я вам накапаю валерьянки.
Филимонов. С удовольствием. Спасибо. (Принимает успокоительное.)
Лида. Теперь поговорим про меню. Что есть выпить?
Филимонов. Портвейн.
Лида (разочарованно). У референта министра и, здравствуйте, портвейн. Знаете, как мы портвейн зовем? Бормотуха.
Филимонов (просветительски). Но это португальская бормотуха. Есть и коньяк.
Лида. Ставьте и то и другое. Разберемся.
Филимонов (приносит бутылки). Вы какую икорку предпочитаете, красную или черную?
Лида. Честно говоря, насчет икорки у меня опыта мало. Если не жалко, тащите и ту и другую. Тоже разберемся.
Филимонов достает различные яства и уставляет ими стол.
(Не может скрыть удивления.) Вы это каждый день едите?
Филимонов (улыбаясь, развел руками). Должность такая.
Лида. Сейчас я вас сильно объем. Толкните тост-то!
Филимонов. Обычно пьют за здоровье. Я. предлагаю— за мою болезнь, которая нас познакомила!
Лида. За болезнь — с удовольствием. Будь все здоровыми, ходила бы я безработной. (С жадностью набрасывается на еду.) Колбаса — объедение!
Филимонов (не сводит глаз с Лиды). Вы правы, колбаса действительно неплоха.
Лида. А ветчина! До чего я обожаю ветчину.
Филимонов (по-прежнему смотрит на Лиду). Вы правы, ветчина действительно свежая. (Жует.) Хорошая ветчина, прекрасная. (Жует.) Я бы сказал, великолепная...
Лида (хохочет). Но вы же едите грибы!
Филимонов. Разве? (Тоже расхохотался.) Я был убежден, что ем ветчину. Все потому, что я от вас балдею.
Лида. Этого еще не хватало.
Филимонов. У меня голова кружится. Вы не будете возражать, если я вас поцелую?
Лида. Первый раз вижу мужчину, который спрашивает на это разрешения.
Филимонов. Так можно или нельзя?
Лида (махнув рукой). Целуйте на здоровье, жалко, что ли.
Филимонов аккуратно целует Лиду.
Филимонов (после поцелуя). Благодарю вас!
Лида. Целоваться вы не умеете.
Филимонов. Теперь разрешите вас обнять!
Лида. Минуточку, я икру доем.
Филимонов. Ешьте, ешьте, я обожду.
Лида. Все. Поела, обнимайте, меня не убудет.
Филимонов обнимает Лиду.
Я пока грибочек возьму. Вы меня держите. Мне это не мешает. Обниматься вы тоже не умеете.
Филимонов отстраняется от Лиды.
Филимонов. Я женат уже девятнадцать лет и у меня не было времени заниматься глупостями.
Лида (чуть не подавилась). Девятнадцать лет без личной жизни?!
Филимонов. Зато у меня была бурная общественная жизнь.
Лида смеется.
Надеюсь, вы не станете возражать, если я свет погашу.
Лида (сквозь смех). Вы большой баловник, Николай Семенович! (Продолжает серьезно.) Спасибо, наелась, домой пойду! Если я Люсе скажу, что сам Филимонов меня ужином кормил, — ни за что не поверит!
Филимонов. Кто такая Люся?
Лида. Подружка моя верная. Будьте спокойны, я ее посвящать не стану! (Встает, чтобы уйти.)
Филимонов (немного рисуясь). Всю жизнь я сижу на заседаниях, совещаниях и обсуждениях. Всю жизнь делаю то, что нужно, и никогда не делаю того, что не нужно...
Лида. Зато я всегда делаю то, что не нужно.
Филимонов (искренне). Что бы мне такое придумать, чтобы вы остались? Лучше всего на свете я умею доклады писать, которые другие, поглавнее меня, произносят от своего имени. (Кокетничает.) Знаю, со мной не слишком весело, идите себе домой и не забывайте меня! И большое вам спасибо за нашу милую встречу.
Лида. Я вас много раз в Комитете видела, вы там важный и недоступный. А дома вы вполне нормальный и даже симпатичный... самую малость. Если вам не надоело, я еще посижу, я ведь никуда не спешу...
Филимонов. Спасибо, что вы не ушли.
Лида. Что будем делать?
Филимонов. Понятия не имею.
Лида. Ну, изобретите что-нибудь!
Филимонов. Уже изобрел. (Приближается к выключателю и вопросительно смотрит на Лиду.)
Лида с интересом наблюдает за действиями кавалера.
Филимонов медленно тянет руку к выключателю.
Лида нарочито громко кашляет.
Филимонов испуганно отдергивает руку.
Лида. Вас ударило током? Высокое напряжение?
Филимонов. В переносном смысле — да. (Канючит.) Можно, я все-таки немножечко потушу свет, чуть-чуть, самую капельку, в порядке исключения?
Лида. Неужели вы способны на такое нехорошее дело?
Филимонов. Лида, почему вы разрешили себя поцеловать, разрешили обнять, а свет погасить не позволяете? (Шутит.) В темноте я так же безопасен, как и на свету.
Лида (с юмором). Тогда гасите!
Филимонов подкрадывается к выключателю и тушит люстру.
Долгая пауза.
Голос Лиды. Где вы, Николай Семенович?
Голос Филимонова. Я тут... по-моему, мне нехорошо... Девятнадцать лет я так не волновался...
Голос Лиды. Сейчас я вам снова дам валерьянки. Куда подевался мой чемоданчик, будь вы неладны!
Слышно, как Лида наливает лекарство и Филимонов его пьет.
Телефонный звонок.
Голос Филимонова. Телефон звонит.
Голос Лиды. Слышу, не глухая. Куда вас понесло, Николай Семенович?
Голос Филимонова. Как куда? К телефону.
Голос Лиды. Не берите трубку. Перебьются.
Голос Филимонова. А если из Комитета? Я на бюллетене. Должен быть дома.
Голос Лиды. Пойду по осетринке вдарю!
Голос Филимонова. Алло! Татьяна Георгиевна, это я! Где фестиваль? В Петрозаводске? Когда?.. Татьяна Георгиевна, это хорошо, что вы позвонили... я советую отправить туда хор из Тамбова. Прекрасный коллектив, громкий, пятьдесят человек... нет, как они поют, я не слышал... Спасибо, сестра у меня уже была. (Вешает трубку.)
Голос Лиды. Боже мой! С кем приходится иметь дело!
Зажигается свет.
Авторы настоятельно просят режиссера не проявлять эротической
фантазии. Авторы сами не знают, что происходило с героями в темноте и
происходило ли что-нибудь вообще. Сейчас, при свете, и Филимонов и Лида имеют вполне благопристойный вид.
Лида. Ну, мне пора.
Филимонов (разочарованно). Куда вы торопитесь? Вас муж ждет, дети?
Лида. Был бы у меня муж, меня бы здесь не было. (Оглядывает комнату.) Сначала я, конечно, посуду помою, и вообще надо немного прибрать, а то вам от жены попадет. (Не раздумывая, начинает уборку. Делает это ловко и быстро.)
Филимонов. Мы когда увидимся?
Лида. Зачем?
Филимонов. Но как же... ведь мы... ведь я... как бы получше выразиться...
Лида. Нет уж, вы, пожалуйста, не выражайтесь!
Филимонов. Лида... если бы завтра вечером... вы свободны?
Лида. Я всегда свободна и всегда занята — я вольная, сама решаю.
Филимонов пытается ее поцеловать.
Звонок в дверь.
Филимонов испуганно отстраняется от Лиды.
Филимонов. Кто это может быть?
Лида (беспечно). Не открывайте!
Филимонов. Вдруг из Комитета. Я болен, значит, должен быть дома.
Лида. Перестаньте паниковать!
Снова звонок.
Филимонов (суетливо). Лида, прошу вас, наденьте белый халат!
Лида. И не подумаю. Мне бояться нечего!
Филимонов, понурившись, идет открывать.
Входят друзья и сослуживцы Филимонова — Старикова, Сорокин, Одинков.
Сорокин (весело). Пришли проведать умирающего.
Старикова. А он сам отворяет дверь.
Одинков. Я доволен, что вы, Николай Семенович, на ногах.
Старикова. Пришли обрадовать. (Многозначительно понижает голос.) Я заходила в отдел кадров... слышала, случайно, разговор по телефону... вопрос о вашей новой должности... практически решен.
Одинков. Надеюсь, скоро отметим ваше повышение. (Подхалимски.) Я буду счастлив!
Сорокин. Не держи в коридоре, пригласи войти. Что стоишь как истукан!
Филимонов (спохватился). Заходите, пожалуйста, я очень счастлив, что вы пришли.
Все идут в комнату. Сорокин первым замечает Лиду.
Сорокин (растягивая слова). Здравствуйте, Лидочка.
Лида. Здравствуйте, товарищ Сорокин.
Сорокин. Прекрасный сюрприз! Ты, Коля, отхватил самую красивую медсестру во всем нашем бесплатном здравоохранении!
Филимонов. Что значит отхватил? Медсестра пришла делать мне укол.
Одинков (Сорокину, осуждающе). Валерий, не понимаю вашего неуместного юмора в адрес нашего замечательного и действительно бесплатного здравоохранения.
Старикова (с чисто женской поддевкой). Со стороны бесплатного медицинского работника очень благородно — не только оказать помощь, но заодно и помыть посуду.
Филимонов. Поймите, я тут развел свинюшник... Хор из Тамбова добавил... чтобы мне не влетело от жены... я попросил медсестру убрать... она любезно согласилась... я вообще с ней не знаком...
При этих словах Лида прекращает работу и презрительно смотрит на Филимонова.
Я ее вижу в первый раз... я не знаю, как ее зовут...
Старикова. И еще незнакомая медсестра любезно согласилась поужинать...
Сорокин (весело добавляет). Со спиртными напитками...
Лида (с вызовом). По-вашему, я должна ходить голодная?!
Филимонов. Дело в том... когда товарищ Мельникова, то есть медсестра, пришла делать мне укол, я ужинал.
Одинков. Когда референт министра приглашает поужинать медсестру — это говорит о его демократичности.
Сорокин (Филимонову). Значит, когда тебе пришли делать укол, ты ужинал. Однако на столе (показывает) коньяк и портвейн. Оказывается, ты тайный алкоголик.
Филимонов (глупо врет). Надо было дезинфицировать иглу... медсестра, то есть товарищ Мельникова, забыла спирт... я предложил... но портвейн Лида забраковала, протирали коньяком...
Старикова и Сорокин смеются.
Одинков. Не вижу ничего смешного. Разве вы хотели, чтобы Николая Семеновича кололи грязной иглой?
Филимонов. И мы ничего не пили. Видите, на столе рюмок нету.
Лида (резко). Я их вымыла. И хватит вам всем изгаляться. Да, ужинала я. И коньяк пила. Что, меня за стол нельзя пригласить? И сама убраться надумала. Мужчина ведь один живет. Теперь уборку кончила и ухожу. А вы, Николай Семенович, трус!
Филимонов. Большое вам спасибо, Лида, сколько я вам должен?
Лида. Я это делала на общественных началах, вроде субботника. (Идет к выходу.)
Сорокин (с восхищением). Умопомрачительная женщина!
Филимонов. Платить или не платить? И если платить, то сколько?
Одинков. За субботники не платят. И правильно делают!
Старикова. Заплатите ей, но не при нас.
Сорокин. Коля, я бы на твоем месте не скупился.
Филимонов идет в коридор, где Лида снимает с вешалки плащ.
Филимонов выхватывает плащ у нее из рук и подает.
Филимонов (нарочито громко). Лида, я вам очень признателен. Сколько я вам должен?
Лида. Отвяжитесь от меня, Николай Семенович!
Филимонов. Не отказывайтесь, прошу вас! (Протягивает деньги.) Вы ставите меня в дурацкое положение!
Лида. Не я, вы сами поставили себя в дурацкое положение.
Филимонов (шепотом). Тише! (Громко.) Ну, пожалуйста, тут пять рублей!
Лида. До чего вы мне опротивели! (В гневе распахивает дверь и выбегает на лестничную площадку.)
Филимонов бросается вдогонку.
Филимонов. Лида, солнышко, простите меня! Ведь я иначе не мог!
Лида останавливается.
Лида (в сердцах). Как вы думаете, Николай Семенович, почему я у вас осталась?
Филимонов. Все-таки я из себя кое-что представляю...
Лида. Мужчина вы, конечно, значительный, видный. И на работе все вокруг хвостами вертят — товарищ Филимонов, товарищ Филимонов... Вы до меня вроде снизошли. И это, конечно, имело значение, скрывать не стану. Но главное — пожалела я вас. Ко мне все пристают, не новость, но вы-то обхаживать не умеете. Вот это мне в вас и понравилось. Хоть вы и большой начальник, но... чистый, мне так показалось. А на самом деле вышло — цена вам пять рублей! (Неожиданно выхватывает у Филимонова деньги.) Беру на память! (Хохочет.) Так я еще никогда не зарабатывала!.. (Убегает.)
Филимонов возвращается в комнату, стараясь держаться с достоинством.
Филимонов. Денег не взяла!
Сорокин. Может, пулечку сообразим?
Филимонов. Я — за! (Достает карты и бумагу.) Вот орудия производства.
Старикова (с грустью). У меня такая беда — мой племянник Кирилл провалился на актерский.
Одинков. Пойдет на завод. Будет играть в заводском театральном кружке.
Старикова. Кирилл сам виноват. Народный артист, который принимал экзамен, задал этюд — изобразить голодного. А сам народный жевал бутерброд. Тогда Кирилл, играя голодающего, вырвал у него бутерброд и съел. Оказалось, у народного язва, ему прописано дробное питание. Он разозлился и вкатил Кириллу двойку.
Филимонов. Ты пришли его ко мне, может, я его куда пристрою. (Одинкову.) Вы тут пока расчертите. (Сорокину.) Валерий, помоги мне принести из кухни боржом! (Направляется на кухню.)
Сорокин идет за ним.
(Доверительно,) То, что я скажу, должно остаться между нами.
Сорокин. За кого ты меня принимаешь!
Филимонов. Валерий, мне понравилась женщина!
Сорокин (обрадованно). Коля, это сенсация!
Филимонов. Ты... искушенный... все про это знаешь. (Волнуется.) Я вел себя с ней позорно. Как мне теперь поглядеть ей в глаза?
Сорокин. Есть тысяча вариантов. Кто она?
Филимонов (быстро). Ты ее не знаешь.
Сорокин (иронично смотрит на друга). Ты, Коля, в этих делах ученик первого класса, а я академик. Когда мужчина публично отрекается от женщины, говоря, что он с нею незнаком...
Филимонов (перебивая). Это не она.
Сорокин (не обращая внимания на его слова). Ну, если бы речь шла о цивилизованной женщине, следовало бы, конечно, долго топтать себя ногами и разводить черемуху.
Филимонов. Дарить цветы?
Сорокин. Цветы только часть большой черемухи! Черемуха — сложный комплекс. Женщина клюет на внимание, клюет на обхождение, клюет на интерес к ее делам, на умение слушать. Какую бы чушь она ни несла, ты делаешь вид, что тебе безумно интересно. Женщина клюет на комплименты ..
Филимонов. На мормышку, на мотыля.
Сорокин. Не остри, дебютант! Важно свое чувство обернуть в целлофан и перевязать шелковой ленточкой для элегантности, понял?
Филимонов. Нет.
Сорокин. Лопух! Надо вести с ней интеллектуальные беседы. Ты, например, можешь шпарить про архитектуру. Но главное в черемухе — лирика, атмосфера! Но к Лиде все это касательства не имеет. Тут нужно по-простому. С ней путался весь Комитет.
Филимонов (вспылив). Что ты болтаешь?!
Сорокин. Лично у меня она давно на заметке, но никак не доходят руки.
Филимонов бросается бить Сорокина.
Филимонов. Пошляк, паршивец!
Сорокин (весело отбиваясь). А говорил — не Лида!
Филимонов. «Руки не доходят»! Я тебе покажу руки! Все ты про нее врешь!
Сорокин. Коля, ты, оказывается, ревнив, замечательно! Ты становишься человеком.
Филимонов. Только никому об этом не говори!
Сорокин. Говорить не буду, но анонимку накатаю!
Затемнение
Квартира Филимонова. Следующий вечер. Филимонов занят важным делом — создает в квартире атмосферу черемухи. Пусть режиссер сам подскажет Филимонову «черемуховые» детали, исходя из своего личного опыта. Если режиссер женщина, пусть спросит у мужа.
Звонок в дверь.
Филимонов быстро зажигает свечи, включает музыку и бежит открывать.
В дверях — Лида.
Лида (вместо приветствия). Как вам не стыдно пользоваться служебным положением!
Филимонов. Служебное положение существует именно для того, чтоб им пользоваться.
Лида. Что вы там намололи главврачу? Она впервые была со мной любезна, хоть я упиралась и не хотела к вам идти.
Филимонов. Я молол только хорошее, утверждал, что вы лучшая медицинская сестра в мире и что никому другому живым не дамся. Я же специально на работу не вышел, чтобы вы ко мне снова пришли.
Лида (с ухмылкой). И не побоялись себя выдать?
Филимонов. Проявил чудеса конспирации, разговаривал с главным врачом властно и небрежно.
Лида. Где можно помыть руки?
Филимонов (растерялся). Там же, где вчера.
Лида. У меня каждый день по двадцать вызовов, забыла.
Филимонов сопровождает Лиду в ванную. Лида моет руки.
Филимонов (начинает с вдохновением). Архитектура, Лида,— это поэзия в камне, гармония в дереве или бетоне.
Оба проходят в комнату. Лида мгновенно оценивает обстановку.
Лида. Зажгите верхний свет! Мне темно, я могу промахнуться!
Филимонов. Может, обойдемся без укола, я себя прекрасно чувствую.
Лида. Нет уж, не выйдет! Симулянтов надо наказывать.
Филимонов (вдохновенно продолжает). Любите ли вы искусство архитектуры?
Лида. Нет! Ложитесь!
Филимонов покорно ложится.
Филимонов (лежа). Архитектура — высшее проявление творческих устремлений личности. Главное в архитектуре — единство эстетики и функциональности, когда сливаются красота и полезность. (Встает.) Спасибо. Мой любимый зодчий Брунеллески...
Лида. Ну, я пошла.
Филимонов. Не уходите. Я вас так ждал, так готовился!
Лида. Это я заметила. (Идет к выходу.)
Филимонов (властно загораживает ей дорогу). Мне нужно многое вам сообщить.
Лида. Вы вчера при своих дружках уже все сообщили. Дайте пройти!
Филимонов. Я всю ночь сочинял выступление к вашему приходу. (Достает из кармана шпаргалку.) Вот оно...
Лида (изумленно). Вы его написали?
Филимонов. Лида, я чиновник, бюрократ, бумажная крыса. Я взываю к вашей сознательности, не срывайте мне мероприятие.
Лида. Вы что же, решили провести со мной собрание?
Филимонов (продолжая игру). Только мой короткий доклад и ваши прения.
Лида (усаживаясь). Как всегда, на собрание силой загнали. Может, мне ваш доклад взять с собой и изучить в метро?
Филимонов. Нет, я буду читать сам.
Лида (стучит по вазе). Товарищи, тихо. Слово предоставляется товарищу Филимонову. Валяйте, Николай Семенович! И покороче, а то все домой спешат.
Филимонов (читает с оттенком легкой иронии в собственный адрес). Товарищи, сегодня у нас на повестке дня два вопроса. Первый — о поведении товарища Филимонова, который вел себя вчера недостойно мужчины.
Лида. Как полное ничтожество.
Филимонов. Кто за это уточнение — прошу поднять руки.
Лида поднимает руку.
(Поднимает руку.) Принято единогласно. Второй вопрос — о душевных переживаниях товарища Филимонова Н. С. (Читает по бумажке.) Дорогая Лида, я все время о вас думаю. Я не узнаю себя. Со мной что-то стряслось. Стряслось! Но очень хорошее. Я понял, что в моей жизни не хватает чего-то самого главного. Вы вошли в мою жизнь и преобразили ее, как Каракумский канал преобразил Голодную степь.
Лида. Вы мало похожи на Голодную степь.
Звонок в дверь.
Филимонов (мужественно). Я не буду открывать.
Лида (не без сарказма). Вдруг это из Комитета. Вы — на бюллетене, должны быть дома.
Филимонов (хорохорится). Плевать мне на это.
Лида. Не открываете, боитесь, что нас опять застукают вдвоем?
Филимонов. Я ничего не боюсь.
Лида. Раз вы такой смелый, открою я!
Филимонов (с наигранной беспечностью). Ради бога.
Лида идет открывать. Входит Одинков, в руках у него папка.
Лида. Здравствуйте, товарищ Одинков!
Одинков. Приветствую вас!
Лида. Проходите, Николай Семенович у себя.
Одинков (появляясь в комнате). Извините, Николай Семенович, что я вас тревожу, но без вашей визы материал не пойдет. (Протягивает документы.)
Филимонов (просматривая бумаги). Это что?
Одинков. План охвата самодеятельностью Академии художеств.
Филимонов. Помилуйте, Одинков! Они и так занимаются искусством.
Одинков. Только изобразительным. Не вижу ничего дурного, если академики в свободное от художеств время организованно попляшут и попоют!
Филимонов (берет следующую бумагу). А это вы кого охватываете?
Одинков. Работников прокуратуры.
Филимонов. Ну знаете! Они вам покажут!
Одинков. Не вижу ничего дурного, если прокуроры в свободное от обвинений время организованно попляшут или порисуют. Пусть и у прокуроров будет в жизни что-нибудь светлое.
Филимонов (берет последнюю бумагу). А что вы припасли на сладкое?
Одинков (по-прежнему, без тени улыбки). Министерство иностранных дел! Не вижу ничего дурного, если в свободное от заграницы время дипломаты организованно попляшут. Важно только, чтобы они не плясали ничего импортного... Знаете, у меня в голове зреют новые планы ..
Филимонов (перебивает). Смотрите, Одинков, не зайдите слишком высоко! (Визирует бумаги.) Почему такая спешка? Зачем надо было приходить ко мне домой?
Одинков. Конец квартала. (Берет бумаги, ставшие теперь документами.) Спасибо, пойду! Не буду вам мешать лечиться!
Филимонов провожает Одинкова.
Филимонов (начальственно). Что вы хотите этим сказать?
Одинков. Не вижу ничего дурного в том, что вы организованно проводите вечер с медсестрой. (Уходит.)
Филимонов идет обратно в комнату.
Лида. Подумать только, самодеятельность такое хорошее дело. Люди собираются после работы отдохнуть, развлечься, а вы все превращаете в план и в мероприятие.
Филимонов (шутливо). На том стоим! (Меняет интонацию.) Но таланты народные разыскиваем мы... Помогаем им мы... Фестивали устраиваем тоже мы...
Лида. Мне надо идти. Со мной вы закончили ваш фестиваль?
Филимонов. Нет еще.
Лида. Закругляйтесь! И быстренько!
Филимонов (берет томик Ахматовой и открывает на странице, где закладка).
Я знаю, ты моя награда
За годы боли и труда,
За то, что я земным отрадам
Не предавалась никогда...
Лида. Но это ведь женские стихи!
Филимонов. Анна Ахматова. Стихотворение Ахматовой, естественно, от женского лица, но точно отвечает моему внутреннему состоянию. Дорогая товарищ Мельникова, в знак прощения и укрепления наших контактов прошу принять от меня букет черемухи! (Прячет шпаргалку, вынимает из вазы букет, заворачивает его в заранее приготовленный лист целлофана и вручает Лиде.)
Лида (беря букет). Каков регламент прений?
Филимонов. Для вас неограниченный.
Лида встает и ставит букет обратно в вазу.
Лида. Дорогие товарищи! В своем ярком и содержательном докладе референт министра решил идти в любовных отношениях новыми путями. А это до добра не доводит, ни в докладе, ни в личной жизни. (Меняет интонацию.) Николай Семенович, вы завлекли меня сюда, чтобы охмурить?
Филимонов (широко улыбнулся). Не скрываю, да!
Лида. Но в этой области самодеятельность не проходит, профессия нужна! Ладно уж... покажу, как охмуряют настоящие люди, — для вашего образования! Вы что носите, кепку?
Филимонов. Я ношу шляпу.
Лида. Простите, забыла. Вам кепка не положена. Тащите шляпу!
Филимонов приносит с вешалки шляпу. Лида нахлобучивает ее себе на голову.
Филимонов (восхищенно). Вам идет.
Теперь Лида играет мужчину.
Лида (начинает показывать развязного волокиту). Чао, радость моя! Вы сегодня ослепительны! Надели эту кофточку (расправляет на Филимонове плечи пиджака), чтобы меня добить? (Прекращает игру, вполголоса.) Почему вы не дали мне по рукам? Вы сейчас женщина.
Филимонов. Извините, я еще не понял, кто я.
Лида (играет). Давненько мы не виделись, и это моя вина. Не знаю, люблю ли я вас или нет, я человек откровенный... в жизни каждого наступает такой момент... вот работаешь, даже хорошо работаешь, и вдруг охватывает тоска. Ведь живем-то один раз. И хочется чего-то настоящего, крупного, красивого. (Как бы невзначай кладет руку на колено Филимонова.)
Филимонов. Спасибо. (Обрадованно начинает гладить Лидину руку.)
Лида (прекращает показ, раздраженно). С вами невозможно играть! Вы должны сердито отбросить мою руку. А я извинюсь и скажу: это рефлекс современного мужика. (Продолжает монолог соблазнителя.) Лидочка, счастье мое, в Архангельском, ну, где музеи, где юсуповский дворец, ресторанчик весьма уютный... туда, конечно, не продраться, но у меня метр — приятель. Лидочка, жить надо с удовольствием... Сигарету, «Союз — Аполлон», не хуже американских!.. (Подходит к проигрывателю, включает музыку.) Когда-то, во времена далекой молодости, я прилично дрыгал ногами...
Филимонов. А я не умею дрыгать ногами...
Лида (танцует, не прерывая монолога). Я хочу танцевать с тобой, ослепительная моя, до посинения.
Филимонов. Я согласен, что вы ослепительная, но почему он говорит вам «ты»?
Лида. Переход к новым, более интимным отношениям. (Продолжает танец.) Лидуха, а вечером мы намыливаемся в Дом актера, на заграничное кино. Ты машину водишь, нет? Ай-яй-яй, сегодняшняя женщина должна вертеть баранку, я тебя научу!
Филимонов (больше не выдерживает). Я не умею себя так вести и не хочу! И не буду! Правильно мне про вас говорили, что у вас богатая биография. Можете уходить, вы мне не нужны!
Лида перестает танцевать и останавливается напротив Филимонова.
Лида. Значит, вам сообщили? Наябедничали на меня! Да, правда! (С вызовом.) Перевидала я в жизни немало всякого, но оправдываться ни перед кем не стану! Я живу так, как мне хочется, и ни о чем не жалею! (Издевательски продолжает.) Может, интересно знать, сколько у меня романов было? И с кем? Ничего не скрою. Начнем, пожалуй, с последнего романчика...
Филимонов (резко). Прекратите! Не хочу этого слышать! Не хочу этого знать!
Лида. Ну да, вы чистоплюй!
Филимонов (неожиданно тихо). Кто бы мог подумать... Особа с такими манерами... Но вы мне нравитесь... и категорически нравитесь...
Лида (делает открытие). Неужели я вас так крепко зацепила?
Филимонов (тоже совершает открытие). Похоже, что да. Но повторяю — мне не нравится, что именно вы меня зацепили!
Лида. Тогда пошли танцевать, Коля. Если я Люсе скажу, что танцевала с самим Филимоновым, — не поверит!
Филимонов и Лида танцуют. Оба не слышат, как кто-то ключом отпирает входную дверь. Это вернулась домой хозяйка — Елена Максимовна. Некоторое время удивленно смотрит на танец.
Елена Максимовна. Что здесь происходит?
Филимонов и Лида останавливаются, застигнутые врасплох.
Филимонов. Она делает мне укол!
Елена Максимовна. Во время танца?
Филимонов (сложность ситуации заставляет его быть находчивым). Врач прописал мне движение.
Елена Максимовна. Про это много пишут. Бегаем от инфаркта, танцуем от инфаркта, прыгаем от инфаркта. (Показывает.) Надо подняться на носки и резко опуститься на ступню. И так тридцать раз. (Чмокает мужа в щеку.) Что же вы остановились? Танцуйте дальше!
Филимонов пытается танцевать, но Лида уже собралась уходить.
Лида (улыбнулась). Для первого раза хватит. А то перегрузка получится.
Лида идет к двери. Филимонов провожает ее. Елена Максимовна спешит следом.
Елена Максимовна (разговаривает с мужем, словно здесь нет Лиды). Я не предупредила о приезде, знала — примчишься на аэродром, не хотела тревожить, ты болен. Спасибо за черемуху. Трогательно с твоей стороны.
Филимонов (ему неловко). У меня было предчувствие, что ты сегодня вернешься. (Лиде.) Завтра выйду на работу и спущусь к вам в поликлинику на очередной укол.
Лида. Заодно мы там и потанцуем.
Елена Максимовна (обращается к Лиде). Как вы сегодня находите Николая Семеновича?
Лида. Для больного он достаточно прыткий! (Уходит.)
Елена Максимовна. Я приятно поражена — в квартире такая чистота! Неужели сам убирался?
Филимонов. Убрала эта медсестра, за пятерку.
Елена Максимовна (быстро открывает дверь и так же быстро спрашивает мужа). Как ее зовут?
Филимонов. Кажется... Лида.
Елена Максимовна (зовет). Лида! Срочно вернитесь, пожалуйста!
Филимонов (испуганно). Ты что надумала?
Елена Максимовна. Это мое дело!
Лида возвращается, явно нехотя.
Лида (настороженно). Ну, что еще?
Елена Максимовна (ласково). Лидочка, я сейчас работаю над докторской диссертацией, и совершенно нет времени заниматься домом. Вы замечательно убрали квартиру. Вам ведь нужны деньги?
Лида. Кому они не нужны!
Елена Максимовна. Вы сколько получаете?
Лида. С дежурствами набегает сто десять рублей.
Елена Максимовна (искренне). Бедная! Как на это живете?
Лида. Как видите, еще не умерла.
Елена Максимовна. Вы бы не согласились приходить к нам раза три в неделю, на несколько часов.
Филимонов. Лена, это неудобно.
Лида. Нет, отчего же, даже любопытно.
Елена Максимовна. Надо будет убраться, ну и приготовить что-нибудь.
Филимонов. Елена Максимовна, остановись!
Елена Максимовна. Филимон, уйди. Это наши женские заботы.
Лида (смеется). Выходит, вы меня в прислуги нанимаете? А я-то думала, вы мне в волосы вцепитесь или серной кислотой обольете.
Елена Максимовна. Из-за чего?
Лида. Из-за ревности.
Елена Максимовна. За продуктами ходить не надо, стирать тоже не нужно, прачечная в доме, грудных детей нет и не предвидится.
Филимонов (жене, в замешательстве). Елена Максимовна, прекрати!
Лида. Сколько платить будете, Максимовна?
Елена Максимовна. Не знаю. Рублей пять за приход.
Лида. Не густо, но сойдет. Вы когда свою диссертацию кончите?
Елена Максимовна. Примерно через полгода.
Лида. Порядок. Полгода я буду к вам ходить, а после вы будете полгода ходить ко мне прибирать мою комнату.
Елена Максимовна (поначалу опешила). Простите, я что-то туго соображаю.
Лида. Я стану вам платить столько же. Собираюсь пойти учиться, но еще не решила, на кого. У меня совершенно не будет времени на уборку и готовку.
Елена Максимовна (поняла). Очень хочется согласиться. Прислуга с докторской степенью! Я бы пошла, но если узнают у меня в институте...
Лида. Какие мы с вами несчастные! Значит, будем обе жить в грязи. (Уходит.)
Елена Максимовна и Филимонов остаются вдвоем.
Елена Максимовна. Что-то ты давно мне цветов не дарил!
Филимонов. Как? (Показывает.) А этот букет?
Елена Максимовна. У меня нет уверенности, что он предназначался мне.
Филимонов (с наигранной искренностью). А кому же еще?
Елена Максимовна. Если б ты знал, какой успех имела я в Ленинграде!
Филимонов. Так понравился доклад?
Елена Максимовна. Какой доклад, я понравилась! Ухажеры жужжали вокруг меня, как комары. Вполне симпатичные комары. Я была нарасхват. Я устала от ресторанов, от банкетов. Коля, я поняла, что я еще очень даже ничего. Давай потанцуем, раз тебе прописали танцы.
Танцуют.
В современном театре не трудно показать на сцене автомобиль, который приехал в лес. Как известно, для этого не требуется ни леса, ни автомобиля. Правда, нужны актеры, играющие Филимонова и Лиду, поскольку именно они сидят в машине.
Филимонов. Погляди, как здесь красиво после дождя!
Лида. Я рада, что ты опять привез меня в этот лес. Пойдем в последний раз побродим по траве, нарвем цветов, а главное, подышим кислородом, тоже в последний раз.
Филимонов. Почему в последний? (Вздохнул.) В лесу сыро. Давай дышать из машины.
Лида. Можно было пойти в кино... Там, во всяком случае, не сыро... Или свел бы в ресторан, по-людски.
Филимонов. В ресторане пока закажешь, пока подадут, ты же знаешь наши рестораны...
Лида. Ты, оказывается, торопишься?
Филимонов. В четыре важное совещание.
Лида. Значит, мы здесь до трех. Примерно час ведь нужно оставить на обратную дорогу.
Филимонов. Я себе не хозяин.
Лида. Как тебе вообще удалось выбраться, не хозяин?
Филимонов. Сказал секретарше, что уехал на телевидение, там столько отделов и всяких редакций, что человека найти невозможно.
Лида. Да, ты просто герой!
Филимонов. Я на самом деле сейчас совершу героический поступок. (Обнимает Лиду.)
Лида (высвобождается). Что-то мне до трех часов не хочется обниматься! Ты вечером свободен?
Филимонов. Сегодня финал танцевального конкурса.
Лида. Совсем про это забыла. Тогда смотаемся на субботу и воскресенье куда-нибудь на машине? Ты был в Пушкинских Горах?
Филимонов. Сама подумай, как я могу исчезать из дому каждую субботу и воскресенье, да еще на машине?
Лида (мечтательно). Как мы тогда с тобой на Оку съездили! Я это вспоминаю, вспоминаю...
Филимонов (нежно). Я с тобой никогда больше не поеду, ты заплываешь слишком далеко, а я там на берегу психую.
Лида. Я тебя знаешь как научу плавать...
Филимонов. До чего с тобой хорошо... И до чего я невезучий... Но я ведь не виноват, что у меня жена!
Лида. Жена у тебя фирменная, я бы такую не бросила.
Филимонов. Я тоже.
Лида. Спасибо за откровенность. Только не подумай, что я тебе условия ставлю, чтобы ты от семьи ушел. Но мне надоело, обнимаешь меня, а сам украдкой на часы посматриваешь, думаешь, я не замечаю? За месяц ты у меня ни разу дома не был!
Филимонов. Я не могу все время напоминать, что твоя верная подружка Люся, она же твоя любимая соседка, работает у нас в бухгалтерии. Она разнесет по всему Комитету...
Лида. А я хочу о тебе заботиться. Ты и не подозреваешь, как я готовлю! Я чуть в повара не пошла, честное слово. Я бы тебе джемпер связала. Мне Люся советует — бросай свою медицину, вяжи и сдавай в комиссионку, будешь жить припеваючи... Я так мечтаю с тобой в театр сходить. Я «Ромео и Джульетту» одна видела. Разве это справедливо?
Филимонов. Нет, не справедливо.
Лида. Я к тебе привязываюсь. Но я не желаю уходить с тобой в подполье. У меня были романы, но я никогда не была подпольщицей. Скрывать любовь — мерзость!
Филимонов. Да, я осторожный! Это главное в моей профессии. Да, я трус! Я перестраховщик! (Уже не может остановиться.) Я должен знать — что... как... на каком этаже, на каком бланке, на какой бумаге, чья подпись, глубокоуважаемый, или просто уважаемый, или неуважаемый... я обязан предугадать — будет банкет на уровне коньяка, или на уровне водки, или на уровне чая, кого звать с женой, кого без жены, а кого вообще не пускать! Моя должность — она мне не нравится, но холуям всегда хорошо платят! Я держусь за свое кресло... Если меня выгонят, куда я пойду?
Лида. Ты же вроде архитектор?
Филимонов. Какой я к черту архитектор, все забыл!
Лида. Вспомнишь!
Филимонов. Я безнадежно отстал!
Лида. Нагонишь!
Филимонов. Я все делаю обдуманно, с расчетом. Ты — мой первый безрассудный поступок! Мне поначалу казалось — ты так, между прочим, для легкого удовольствия, а теперь, чтоб тебе пусто было, я увяз... жить без тебя не могу... а ты говоришь — в последний раз... дура, дурында моя! (Целует Лиду.)
Лида (не вырываясь). Отстань, я буду кричать, я буду вопить, я позову на помощь!
Филимонов. Вопи себе на здоровье — мы в глухом лесу!
Лида (мягко). Перестань ко мне приставать!
Филимонов (посмотрел на часы). Сейчас без четверти три. У меня еще есть пятнадцать минут.
К машине подходит молодой человек с повязкой дружинника на рукаве. Стучит в окно.
Дружинник (с официальной вежливостью). Добрый день. Извините за беспокойство. Ваши документы!
Филимонов (поспешно выходя из машины, смущенно). А в чем, собственно, дело?
Дружинник. Надеюсь, вы сами понимаете. Документы, пожалуйста!
Филимонов. Но я же ничего не нарушал!
Лида тоже выходит из машины, с интересом прислушивается.
Дружинник. Вы должны понимать, товарищ... Как ваша фамилия?
Филимонов (находчиво). Иванов.
Дружинник. А если подумать?
Филимонов (мнется, наконец выпаливает). Катанян.
Дружинник. Допустим... Тут рядом, товарищ Катанян, пионерский лагерь, здесь дети гуляют. Какой вы им подаете пример? Вам придется обоим проехать со мной...
Лида (сердито). Никуда я не поеду, вы не имеете права.
Дружинник. Поедете как миленькая! И ваши документы, пожалуйста.
Лида. Что я, по-вашему, по природе с паспортом должна гулять?
Дружинник. Не хотите предъявлять документы, я запишу номер машины, установим владельца и сообщим на работу!
Филимонов (заволновался). Товарищ дружинник, лучше я заплачу штраф, хотя не знаю, за что.
Дружинник. Объясню — за безнравственное поведение в общественном месте. С вас десять рублей.
Филимонов (поспешно лезет за деньгами). Ради бога, пожалуйста!
Дружинник (берет десятку). А барышня сама за себя будет платить?
Лида. Сколько?
Дружинник. У нас равноправие, с вас столько же.
Лида. Что я, с ума сошла, деньги выбрасывать! За десять рублей я лучше в милицию прогуляюсь.
Филимонов неприятно поражен, что не обошлось одной десяткой.
Филимонов (дружиннику). Нет, что вы! Я заплачу. (Вносит еще один штраф.) Спасибо, товарищ.
Дружинник. Я выпишу квитанцию.
Филимонов. Не надо! Мне не нужна квитанция.
Лида (Филимонову). Возьми квитанцию, а то он прикарманит двадцатку.
Дружинник. Мне не нравится, как вы разговариваете! Все-таки проедем в отделение.
Филимонов. Не надо в отделение. Она больше не будет! До свидания, всего хорошего.
Дружинник (всматривается в даль). Вон еще машина подъехала. (С достоинством уходит.)
Лида. Почему ты назвался армянской фамилией?
Филимонов. С перепугу. Сегодня я подписывал телеграмму какому-то Катаняну.
Лида. Кругом сплошной надзор!
Опасность миновала, и Филимонов начинает смеяться, но это нервный смех.
Филимонов. Он еще дешево взял. Когда я представил себе, что Виктор Степанович читает письмо про мое бытовое разложение... Выход один — нужно, чтоб у тебя была отдельная квартира.
Лида. Меня ты уговорил, осталось уговорить квартиру.
Филимонов. Ты заявление в нашу жилищную комиссию подавала?
Лида. Давно. Обещали в том доме, который будет готов через год.
Филимонов. Ждать целый год я не согласен.
Лида (иронично). Ты не согласен?
Филимонов (напуская важность). Ты получишь в том доме, который сдается на днях!
Лида. Не задавайся! Решаешь не ты, общественность.
Филимонов. Общественность — великая сила, но ей можно подсказать, ее можно направить в нужную сторону. Это, Лидочка, делается не впрямую. И я сам даже не приду на комиссию. Пара нужных звонков. Пара нужных разговоров где-то на ходу, два-три намека...
Лида. Но в поликлинике не моя очередь. Санитарка, Анна Ивановна, она с ребенком...
Филимонов. Санитарка потерпит!
Лида. Конечно, у тебя уважительная причина! Ты завел любовницу, а по лесу разгуливают дружинники.
Филимонов (разозлился). Что ты выдрючиваешься! Что ты из себя святую строишь! Борец за правду! Ну да, ты же у нас любвеобильная!
В ответ Лида быстро садится в машину и заводит ее.
Лида (уезжая). Я передам секретарше Виктора Степановича, что ты не смог приехать на совещание, так как у тебя в лесу угнали машину!
Авторы не знают, как сделать в театре, чтобы машина уехала.
На худой конец, после последней реплики Лиды можно дать звук отъезжающего автомобиля и погасить свет.
Когда Филимонов, насквозь промокший под дождем, злой, голодный, возвращается домой, он, естественно, надеется, что жены еще нет и удастся избежать расспросов.
Елена Максимовна (встречая мужа). Бедный! Где ты умудрился так промокнуть? Скорее переодевайся! Ты, наверно, продрог!
Филимонов. Сегодня у меня на редкость нескладный день. (Привычно сочиняет.) Сломалась машина, меня на буксире тащили на станцию обслуживания...
Елена Максимовна. Что в ней вдруг сломалось?
Филимонов. Что-то внутри.
Елена Максимовна. Сейчас я тебе дам сухие носки. А ты протри ноги одеколоном.
Филимонов (продолжает оправдываться, хотя Елена Максимовна его ни о чем не расспрашивает). На этой станции обслуживания как в лесу, и никого не найдешь. Я бегал, унижался, никуда не пускают. Механики разговаривают, как министры. Потом... когда я вышел на шоссе... такси, как назло, нет... льет напропалую. И теперь еще нужно мчаться на этот проклятый заключительный тур...
Телефонный звонок.
(Снимает трубку.) Алло!
Голос по телефону. Пожалуйста, Елену Максимовну!
Филимонов. Лена, только недолго. Тебе, между прочим, тоже нужно переодеваться.
Елена Максимовна (беря трубку). Когда обещали починить?
Филимонов (неуверенно). На этой окаянной станции сам черт не разберется. (Выходит в соседнюю комнату.)
Елена Максимовна. Я слушаю!
Голос по телефону. Это жена товарища Филимонова?
Елена Максимовна. Да, я.
Голос по телефону (быстро, лихорадочно). Я звоню по поручению близкого друга вашего мужа... исключительно из лучших побуждений... исключительно сохранить семью...
Елена Максимовна. Не понимаю, в чем дело.
Голос по телефону. У вашего мужа серьезный роман с медицинской сестрой... ее зовут Лида.
Елена Максимовна (возмущенно). Это гнусная клевета! Как вам не стыдно! (Швыряет трубку. Некоторое время стоит не двигаясь.)
Снова звонок телефона.
(Колеблется... и все-таки отвечает.) Я слушаю.
Голос по телефону. Это не клевета... К сожалению, правда!
Елена Максимовна снова, но на этот раз медленно, кладет трубку на рычаг.
Входит Филимонов. Он уже успел привести себя в порядок.
Филимонов. Что ты копаешься? Пора идти.
Елена Максимовна. Мне расхотелось.
Филимонов. Это невозможно. Сам будет с женой.
Елена Максимовна. Извини, забыла, что я жена его референта. Я буду готова через несколько минут. (Уходит в другую комнату.)
Воровато оглядываясь, Филимонов набирает номер.
В поликлинике Лида снимает трубку.
Лида. Поликлиника.
Филимонов. Вы совершенно правы.
Лида. Все ясно. Ты из дома?
Филимонов. Да.
Лида. Не можешь разговаривать?
Филимонов. Да, то есть нет.
Лида. Хочешь узнать насчет машины?
Филимонов. Да.
Лида. Она в порядке. Сначала я собиралась подъехать к Комитету, но потом решила тебя не закладывать, ты ведь знаешь, сколько народу у нас не работают, а глазеют в окна.
Филимонов. Да.
Лида. Машина стоит на улице Станиславского, у дома двенадцать.
Филимонов. Да.
Лида. Тебе нужны ключи от машины?
Филимонов. Да.
Лида. Верну на концерте, я тоже иду.
Филимонов бормочет что-то невнятное.
Перестань мычать!
Филимонов (продолжает). М-м-м...
Лида. Чего ты размычался? Ты идешь с женой?
Филимонов. Да.
Лида. Я сижу девятнадцатый ряд, место три. Ключи у меня. Дальше дело твое.
Филимонов (хочет что-то возразить, но по-прежнему боится, что жена услышит.) М-м-м...
Лида, передразнивая Филимонова, мычит в ответ и вешает трубку.
И сразу действие переходит в фойе театра, в котором идет финальный тур танцевального конкурса.
Филимонов и Елена Максимовна прохаживаются по фойе. Подходит Старикова.
Старикова. Николай Семенович, кому дадут первый приз?
Филимонов. Знаю, но не скажу. Не имею права.
Елена Максимовна. Разве жюри уже решило?
Филимонов. Жюри еще тоже не знает, но Виктор Степанович уже решил.
Елена Максимовна (раздраженно). Зачем тогда жюри?
Старикова (к Елене Максимовне). Вы чем-то расстроены?
Елена Максимовна. Нет, устала.
Старикова. Зато я счастлива до невозможности. Наш Кирилл отколол такое... Загримировался хорошенькой девушкой... Проник домой к народному артисту, изобразил восторженную поклонницу, начал петь дифирамбы...
В этот момент Елена Максимовна замечает Лиду, которая рассматривает на стене фотографии артистов. Не дослушав Старикову, Елена Максимовна направляется к Лиде.
Филимонов (встревоженно). Лена, куда ты?
Елена Максимовна не удостаивает его ответом.
Старикова (продолжает увлеченно рассказывать). Народный расчувствовался и пригласил барышню к чаю. Когда сели за стол, поклонница достала из сумки бутерброд и сказала: «Разрешите вернуть бутерброд, который я у вас съела на экзамене». Народный расхохотался, сказал, что Кирилл хоть и наглец, но одаренный наглец, и взял его в институт.
Филимонов. Женя, поздравляю! (Видит, что жена подошла к Лиде, но у него не хватает смелости вмешаться.)
Елена Максимовна. Добрый вечер, Лида.
Лида. Добрый вечер, Елена Максимовна! Выкрутились, нашли домашнюю работницу?
Елена Максимовна. Лида, пожалуйста, оставьте в покое моего мужа!
Лида (довольно грубо). Чего-чего?
Елена Максимовна. Я своими глазами видела, как вы с ним танцевали.
Лида (смеется). Вы считаете, что я живу со всеми, с кем танцую?
Елена Максимовна. Насколько я слышала, да... Кроме того, мне сегодня позвонили и сказали, что вы и мой муж...
Лида. Зря вы себя унижаете.
Елена Максимовна (свысока). Разговором с вами я не могу себя унизить.
Лида. Зачем он мне сдался, ваш муженек? Что мне, его должность нужна? Чины? (С горечью.) Он ведь никто и никакой... В нем одна видимость...
Елена Максимовна (возмущенно). По какому праву вы его оскорбляете! Он честный человек. Превосходный работник, превосходный архитектор!
Лида. Какой он архитектор — все забыл, от всего отстал! Незачем было вам лезть ко мне в душу... Вы думаете, это ваше несчастье? Это мое несчастье...
Елена Максимовна (быстро). А он вас любит?
Лида. Это вы у него спросите... Только я думаю, неспособен он полюбить... (Тихо.) Он к вам привык и никуда от вас не денется...
Филимонов не может больше пребывать в неизвестности, он подходит к женщинам, замыкая традиционный треугольник.
Филимонов (тщательно скрывая испуг). Мне так нравится сегодняшний концерт. Ансамбль из Барнаула был великолепен.
Елена Максимовна (резко). Я пошла домой. (Направляется к выходу.)
Филимонов (жене). Лена, пожалуйста, останься. Я тебе все объясню.
Елена Максимовна. Я не нуждаюсь в твоих объяснениях.
Филимонов. Но между мной и Лидой... Пойми... Ничего такого...
Елена Максимовна (резко). Хватит! Замолчи!
Филимонов (жалобно). Но я же тебя люблю!..
Лида (засмеялась). Ох, Коля, Коля!
Елена Максимовна (презрительно). Эх, Коля, Коля!
Филимонов (в отчаянии). Лена, я же не могу уйти, пока Виктор Степанович здесь.
Елена Максимовна (уходя). Служи, Коля, служи!
Лида. Коля, не расстраивайся! Все устроится. (Усмехнулась.) Она тебя простит.
Подходит Одинков.
Одинков. Извините, Николай Семенович, я отрываю... Я вас искал весь день, обзвонил все телевидение.
Лида. Николай Семенович, возьмите ключи от машины.
Филимонов (испуганно). Какие ключи, от какой машины?
Лида. Конечно, от швейной. (Передает Филимонову ключи и уходит.)
Одинков (восхищен). Вы умеете шить на швейной машине?
Филимонов. Что вам нужно? Я занят, у меня и без вас концерт.
Одинков. Извините, но хор из Тамбова, который вы отправили в Петрозаводск, оказывается, запланирован на певческий конкурс в Хабаровске. Вас не было, я взял ответственность на себя и переправил хор из Тамбова, который находился в Карелии, на Дальний Восток!
Филимонов (ему есть на ком отыграться). Безобразие! Пятьдесят прекрасных человек! Вы их гоняете по всей стране! У них семьи, дети, они, в конце концов, работают, а не только поют! Верните хор на родину!
Одинков. Извините, Николай Семенович, вы правы, Николай Семенович. Сейчас хор в воздухе. Как только хор приземлится в Хабаровске, я его сразу заверну обратно в Тамбов!
Филимонов. Одинков, вы болван! Если хор летит в Хабаровск, дайте ему там попеть, а только потом верните домой.
Одинков (снова восхищенно). Как эта четкая мысль не пришла мне в голову самому!
В квартире Филимонова Елена Максимовна, полная решимости, выносит на лестничную площадку два тяжелых чемодана, возвращается и тщательно запирает за собой входную дверь.
Приходит Филимонов. У него вид побитой собаки, которая твердо знает, что побои еще не кончились. Филимонов растерянно смотрит на чемоданы, затем достает ключ и пытается отпереть дверь, но она закрыта не только на замок, но и на цепочку. Филимонов звонит. Елена Максимовна делает вид, что не слышит. Филимонов начинает стучать. Елена Максимовна выходит в коридор и говорит с мужем, не отбрасывая цепочку.
Елена Максимовна. Что ты ломишься в чужую квартиру? Ты здесь больше не живешь.
Филимонов. Как не живу? А где я тогда живу?
Елена Максимовна (мягко). Признаться, Филимонов, меня твой новый адрес почему-то не интересует.
Филимонов (переходит в атаку, он искренне возмущен). Ты спятила? Пусти меня домой, я спать хочу, я голоден, у меня был тяжелый день, я устал.
Елена Максимовна. Я тебе сочувствую, действительно, от вранья так устают...
Филимонов Я взломаю дверь. Я вызову управдома.
Елена Максимовна (все так же вкрадчиво). Заманчивая идея. Зови всех, кого не лень. Тебе ведь нужна популярность. Пусть все узнают, что жена выгнала тебя из дому!
Филимонов (жалобно). За что?
Елена Максимовна. Сейчас я попробую коротко сформулировать. (Делает вид, что задумывается.) За то, что ты бабник!
Филимонов. Ну-да, я такой бабник, я просто бабник-террорист!
Елена Максимовна. Не будем устраивать на лестнице... через цепочку... дискуссию по терминологии. И время позднее.
Филимонов (умоляюще). Пусти меня, Лена!
Елена Максимовна. Желаю тебе спокойной ночи и счастливой новой жизни! (Захлопывает дверь.)
Филимонов тотчас надсадно звонит.
(Снова приоткрывает дверь, не снимая цепочки.) Когда я приехала из Ленинграда и ты выкаблучивался... Думаешь, я поверила, что тебе это врачи прописали... (Как все женщины в подобных случаях, переходит на оскорбления.) Был приличным архитектором, подавал надежды, а теперь подаешь пальто Виктору Степановичу!.. Кстати, на твоем осеннем пальто пуговица болтается, попроси ЕЕ пришить.
Филимонов (теперь уже обиделся на жену). Хорошо, передам. ОНА пришьет!
Елена Максимовна. Твой свитер я не успела сдать в химчистку, ты его соусом закапал, попроси ЕЕ!
Филимонов. Попрошу, ОНА сдаст в химчистку.
Елена Максимовна. На коричневых туфлях пора бы прибить набойки на каблуки.
Филимонов. ОНА прибьет!
Елена Максимовна. Я не хочу жить в грязи и постараюсь вычеркнуть тебя из своей жизни.
Филимонов. Куда я пойду на ночь глядя, с этими чемоданами?
Елена Максимовна безжалостно захлопывает дверь.
Филимонов понимает, что еще раз звонить бесполезно, он открывает чемодан, достает пальто, еще какие-то вещи и с превеликим трудом укладывается спать на чемоданах, под дверью бывшей своей квартиры.
Был Филимонов домашней собакой, а стал сейчас бездомным псом.
Прошло уже несколько дней, как Филимонова вытурили из собственной квартиры. Вечер. Филимонов сидит на чемоданах возле дома Лиды и терпеливо ждет.
Появляется Лида. Она не видит Филимонова и весело прощается с компанией, которая ее проводила.
Лида. Ребята, привет! До чего здорово съездили, верно? Тамара, Петя, Ваня, завтра, я предлагаю, двинем в Парк культуры... Там теперь аттракционы поставили чешские. (Запевает из Вертинского.)
Я маленькая балерина,
Всегда нема, всегда нема,
И скажет больше пантомима,
Чем я сама...
(Идет к подъезду и обнаруживает смиренно сидящего Филимонова. Роется в сумочке.) Где-то у меня завалялась мелочь. (Достает монету, кладет на чемодан.) Подать нищему — святое дело! (Продолжает петь.)
И мне сегодня за кулисы
Прислал король...
(Входит в парадное.)
Филимонов встает, поднимает чемоданы и тащится вслед за Лидой.
Комната Лиды.
На пороге — Филимонов, со своими увесистыми чемоданами.
Филимонов. Лида, я попал в катастрофу.
Лида. Разбил машину?
Филимонов. Хуже.
Лида. Задавил кого-нибудь?
Филимонов. Хуже. Можно, я сяду? Я едва держусь на ногах. (Садится, не дожидаясь разрешения.) Наверно, начинается радикулит. Первую ночь я провел на лестнице под собственной дверью и закоченел. Проснулся оттого, что меня обнюхивала собака. Абсолютно незнакомая собака. Было шесть утра, уборщица начала греметь ведрами, и я убежал вместе с чемоданами.
Лида. У кого ты свистнул этот багаж?
Филимонов. Это мои чемоданы. Я на них спал. Очень неудобно.
Лида (догадалась). Какая новость — ты ушел из дома?!
Филимонов. Что ты! Разве я бы посмел?
Лида (опять поет).
И, затаив улыбку гнева,
Полна угроз,
Мне улыбнулась королева
Улыбкой слез...
Извини, у меня сегодня певучее настроение.
Филимонов. Я поехал на Курский вокзал и с чемоданами пошел в туалет.
Лида. Фи! Зачем ты мне об этом рассказываешь!
Филимонов. Я туда пошел не за тем — в туалете я брился, умывался и чистил зубы. Там отвратительно.
Лида. А-а... Тебя выставили из дома за плохое поведение?
Филимонов. Да. Конечно, я мог пойти в туалет без чемоданов, но я не знал, в каком из них лежит бритва. А потом я поехал на работу в мятой рубашке. Обычно я меняю рубашки каждый день.
Лида. Покажи рубашку. (Сочувственно.) Недостойная рубашка.
Филимонов. Это уже другая.
Лида. А в какой рубашке ты полз к жене просить прощения?
Филимонов. Я пытался проникнуть домой, но она врезала в дверь новый замок.
Лида. При чем тут я? Я не слесарь и замков вскрывать не умею.
Филимонов (продолжает, как заведенный). В Комитете есть люди, которые занимаются гостиницами. Я дал указание сделать мне номер. Но это невозможно. Идиотский порядок. Раз я живу в этом городе, значит, в этом городе не имею права получить гостиницу. Так они борются за нравственность.
Лида. Хочешь, чтоб я тебя с женой помирила?
Филимонов (занудливо). Пока я писал проект решения будущей коллегии, жена подошла к Комитету, села в мою машину, у нее есть вторые ключи, и увела ее.
Лида. Ты теперь к тому же безлошадный.
Филимонов. Третьи сутки мыкаюсь, я намучился, я дошел, я бродячая собака.
Лида. И поэтому ты притащился ко мне?
Филимонов. Поэтому. Я завтракаю в булочных, встоячку. Объясни, почему у них эта бурда называется «кофе»?
Лида. Поплакался — теперь бери вещи и иди пешком домой, на Курский вокзал.
Филимонов. Я есть хочу. Пробовал где-нибудь поужинать, никуда не продерешься, везде кормят одних иностранцев.
Лида. Ты меня угощал ужином, ладно уж...
Филимонов. Я соскучился по домашней обстановке. (Садится за стол.)
Лида. Ветчины, извини, нет. Чем ты меня еще обольщал?
Филимонов. Икрой.
Лида. Икру я достала — кабачковую!
Филимонов (ест). А ты почему не ешь?
Лида. Мы на обратном пути в ресторан заезжали.
Филимонов. С кем?
Лида. Не твое дело.
Филимонов. Куда ты вообще ездила?
Лида. Раньше у меня был хахаль с машиной. Я его умоляла свозить меня в Пушкинские Горы. Не свозил. Теперь мы всей компанией съездили туда с экскурсией.
Филимонов. Все-таки, конкретно, с кем ты каталась?
Лида. Я по тебе сохнуть не намерена.
Филимонов. Ну да, я тебя даже ревновать права не имею. (Вдруг.) Думаешь, я не переживаю, что тогда в театре подлость совершил. Двойную подлость. Ей наврал, что люблю, и, главное, при тебе это сказал. (Встает.) Спасибо, пошел я.
Лида. Куда же это ты пошел?
Филимонов. Самое ужасное во всей этой истории, что я тебя потерял... Никогда еще не испытывал подобной боли... Мне кажется, будто я умер... Прости меня, Лида! (Берет чемоданы, идет к двери.) Поищу объявление, может, где комната сдается,..
Лида (становится серьезной). Это через знакомых узнают или сами помещают объявление «сниму комнату, сообщить туда-то», объявлений «сдаю комнату» что-то я в Москве не видела...
Филимонов. У меня такое ощущение, словно я дерево и меня спилили!
Лида. Ты сам себя спилил.
Филимонов. Знаю.
Лида (задумчиво). Может, мне сдать тебе угол?
Филимонов (еще не веря). Какой угол?
Лида. Любой из четырех.
Филимонов (обрадованно). Лида, солнышко мое, да ты...
Лида (обрывает его). Ты неверно понял. Просто мне тебя жалко стало. Неприспособленный ты, ушибленный, жизни не знаешь. Обтреплешься, одичаешь. Кстати, ты на какой срок квартирантом станешь?
Филимонов. Не знаю. Если хватит характера — навсегда.
Лида. Поздно, Коля. Ты меня на самом деле потерял. Пойду к Люсе, которая завтра раззвонит по всему Комитету, что ты у меня ночевал, и возьму раскладушку. (Выходя из комнаты, поет.)
А дома, в маленькой каморке,
Больная мать
Мне будет бальные оборки
Перешивать...
(Тотчас возвращается.) Кстати, как мне ей объяснить, ты мне кто?
Филимонов (подает глупую идею). Скажи, что я твой брат.
Лида. Тогда я лучше скажу, что ты мой сын... (На уходе опять поет.)
И будет думать, напевая,
Что мне легко...
Оставшись один, Филимонов принимается распаковывать чемоданы.
Лида появляется с раскладушкой.
Филимонов. Она что-нибудь лишнее спрашивала?
Лида. Лишнего — нет. Только полюбопытствовала, с какой это стати сам товарищ Филимонов так опустился? Пришлось встать на защиту и сказать, что тебя жена вышибла! Тебе жить негде, и я тебя в жильцы взяла. Помоги подвинуть гардероб!
Филимонов (помогает передвинуть шкаф). Зачем мы его двигаем?
Лида. Хочу тебя отгородить, я не привыкла раздеваться при посторонних.
Филимонов (садясь на раскладушку). Как ты думаешь, Люся будет трепать языком?
Лида. Поклялась, что рта не раскроет.
Филимонов. Слава богу! Какая у тебя прекрасная подруга!
Лида. Если женщина поклялась молчать, она обязательно разболтает всем и каждому.
Филимонов. Я погиб! (Злится.) Все дойдет до Виктора Степановича, я должен был пойти на повышение, а теперь рухну вниз. Если раньше жена еще могла меня простить, то теперь... (Безнадежно махнул рукой.) Чтобы добраться до работы, я должен буду толкаться в общественном транспорте.
Лида (уточняет). С двумя пересадками. Ты, наверно, даже не знаешь, сколько стоит билет на автобус.
Филимонов. И знать не хочу! Но я же не могу вызывать сюда служебную машину! Какого лешего я к тебе приперся! Лучше бы ночевал на вокзале...
Лида (внешне спокойна). Тебя никто не держит, задатка за жилье ты не вносил, иди спасай свою шкуру!
Филимонов. Ко всем моим несчастьям — я еще тебя люблю... Так мне и надо. Буду жить за шкафом. (После паузы.) Какое я стал барахло! (Подумал и добавил.) И был барахло!
Затемнение
За две недели, которые промелькнули между шестой и седьмой картинами, никаких изменений в квартире Лиды не произошло. Шкаф по-прежнему перегораживает комнату. Лида моет пол.
Филимонов. Я получил зарплату и хочу с тобой расплатиться. Сколько я должен за две недели?
Лида. Не знаю. Я в первый раз сдаю койку.
Филимонов. А я в первый раз снимаю.
Лида. Ну, дай рублей восемь!
Филимонов. Что за странная цифра?
Лида (выпрямилась). Я тут присмотрела в «Синтетике» венгерский халатик, жатого ситца, летний...
Филимонов. Ты ненормальная! На юге в сезон берут теперь с человека два рубля в день. А это все-таки Москва. Значит, я тебе должен, как минимум, двадцать восемь рублей!
Лида. Если тебе некуда девать деньги — добавь рубля четыре, я куплю кухонных полотенец.
Филимонов. Не хочешь двадцать восемь, тогда бери двадцать пять. Хотя на двадцать пять рублей, по сегодняшним ценам, ничего не купишь.
Лида. Ладно, согласна. Но ты меня вечером почему-то водил в ресторан... выложил двенадцать рублей. Значит, из двадцати пяти нужно вычесть то, что ты потратил на меня, — шесть рублей. Остается девятнадцать.
Филимонов. Но ты же меня каждое утро кормишь завтраком. На рубль я съедаю, в конце концов?
Лида. Минуточку! Ты же принес такой большой заказ. Там столько всего было... Мы колбасу до сих пор не доели...
Филимонов. Ты не на рынке. Не торгуйся! Веди себя прилично. И вообще, мне надоело жить за шкафом!
Лида. А мне надоело, что у меня квартирант! (Снова принимается мыть пол.)
Два продолжительных звонка.
Филимонов. Кого это еще принесло?
Прежде чем отпереть, Лида смотрит в «глазок», врезанный во входную дверь.
Лида (шепотом). Это Старикова!
Филимонов (так же тихо). Дай-ка мне твой передник!
Лида. Зачем?
Филимонов. Сейчас увидишь!
Лида снимает передник, Филимонов напяливает его на себя, подходит к ведру, окунает в него тряпку и бодро начинает мыть пол в коридоре.
Впускай!
Лида отворяет дверь, входит Старикова.
Старикова. Добрый вечер. Извините, Николай Семенович, как бы выразиться... у вас?
Лида. Николай Семенович дома. (Гостеприилгно.) Вот же он!
Филимонов (не переставая мыть пол). Здорово, Женя!
Старикова (обалдев). Николай Семенович, что с вами?
Филимонов (отжимая тряпку). Сейчас наша неделя убирать места общего пользования.
Лида (включаясь в игру). Коля, оторвись, к тебе гости, потом домоешь.
Старикова (в смятении). Кажется, я не вовремя.
Филимонов выпрямляется, заправски вытирает руки о фартук и провожает Старикову в комнату.
Филимонов. Позже ты бы меня не застала, я должен успеть до закрытия магазина купить муку и дрожжи.
Лида. И масло.
Филимонов (Стариковой). У нас масло кончилось.
Старикова. Я вижу, вы очень заняты. Простите, пожалуйста. Но у меня беда, поэтому...
Филимонов (не дает договорить). Давай выкладывай! Я в это время займусь утюгом (берет утюг), а то он плохо нагревается, мне тяжело гладить... Лида, дай отвертку. Женя, я тебя слушаю...
Лида с невозмутимым видом подает Филимонову отвертку.
Старикова (взволнованно начинает). Кирилла исключили из института...
Филимонов. Надо купить новую отвертку.
Лида. Кто тебе мешает, покупай!
Филимонов (вспомнив о Стариковой). За что исключили?
Старикова. У студентов мало денег. Кирилл сколотил компанию, и они стали промышлять в лесу.
Лида. Грабежом?
Старикова. Частично. Они подкарауливали машины, в которых парочки... Ну, вы понимаете... И под видом дружинников вымогали у этих развратников деньги.
Филимонов и Лида смотрят друг на друга и... начинают безудержно смеяться.
(Подхалимски поддерживает смех.) Однажды им не повезло... Напоролись на мужа и жену, на молодоженов... и погорели. Молодожен оказался самбистом, скрутил Кирилла и отвез в отделение... Николай Семенович, помогите!..
Филимонов. Что я могу сделать?
Старикова. Попросите Виктора Степановича. Если он позвонит ректору — Кирилла восстановят. Если вдуматься, Кирилл, пусть не теми методами, боролся за нашу мораль!
Филимонов. Прежде чем просить министра, я бы хотел поглядеть на этого предприимчивого Кирилла.
Лида. Я тоже была бы не прочь с ним познакомиться.
Старикова (вскакивая с места). Он ждет внизу. (Бежит к двери и зовет.) Кирюша!
Лида (тихо, Филимонову). Что ты собираешься с ним делать?
Филимонов (снимая передник). Я буду пить его кровь!
Входят Старикова и Кирилл, на этот раз без повязки дружинника.
Кирилл (поражен). Здравствуйте, товарищ Катанян!
Старикова (Кириллу). Почему ты называешь товарища Филимонова товарищем Катаняном?
Кирилл (глядя на Лиду). Это ваша жена?
Лида. Да, я Катанянша!
Кирилл. Почему же тогда вы мне заплатили?
Филимонов. Тогда Лида не была еще моей женой.
Старикова. Мне плохо. (Плачет.) Кирюша, уйдем! Сколько ты взял с Николая Семеновича?
Кирилл. У меня была твердая такса — двадцать рублей с пары. За услугу, которую я оказывал клиентам, можно было сдирать и больше.
Лида. Хороша услуга!
Филимонов (с явным интересом). И все безропотно платили?
Кирилл. Все! Куда им было деваться!
Филимонов. Ты прав. Некуда!
Кирилл. Если б я знал, что это вы, Николай Семенович, вас бы я обслужил бесплатно.
Лида. И никто не брал квитанции?
Кирилл. Никто, им было не до этого.
Филимонов. Много ты зарабатывал?
Кирилл. Зависело от погоды. В сильные дожди заработки падали.
Лида. Почему?
Кирилл. Боятся ехать. В лесу машина может застрять.
Старикова (сквозь слезы). Кирилл хороший мальчик. Он из этих денег маме посылал, учебники покупал. Вот на мне кофта, он подарил.
Кирилл. Николай Семенович, поверьте, я артист неплохой. Можно, я вам покажу, на что способен?
Филимонов. Это я уже видел.
Лида. А я хочу поглядеть. За билеты мы уже в лесу заплатили.
Филимонов. Прекрасно. (Кириллу.) Ты сможешь сыграть роль грузчика?
Кирилл. Я все могу. Что нужно таскать?
Филимонов. Таскать не нужно, нужно двигать. Давай поставь этот шкаф на место. (К Лиде.) Не возражаешь?
Лида (после паузы). Ты хозяин, ты и распоряжайся!
Кирилл (с энтузиазмом). Я справлюсь один! Куда передвигать, хозяин?
Филимонов (показывает). Вон к той стене.
Кирилл с трудом передвигает шкаф. Старикова пытается ему помочь.
Филимонов и Лида не сводят глаз друг с друга.
Кирилл. Принимайте работу!
Лида (глядя на Филимонова). Шкаф передвинуть — двадцать рублей! Вот цены!
Филимонов (по-прежнему смотрит на Лиду). В роли грузчика ты тоже неплох. Однако, Кирилл, ты поздновато пришел. Мои акции сильно пошатнулись.
Лида (смотрит на Филимонова). Но ты, конечно, попытаешься?
Филимонов. Я-то попытаюсь!
Старикова. Спасибо, Николай Семенович, я надеюсь!
Кирилл. Спасибо, дорогие товарищи Катаняны! Если еще что-нибудь понадобится таскать или двигать, не стесняйтесь, зовите!
Лида (Филимонову). Не будь невежей, проводи!
Старикова и Кирилл уходят. Филимонов их провожает.
Старикова задерживается на выходе из квартиры.
Старикова (тихо, доброжелательно). Николай Семенович, извините, но как вы могли! Вы так хорошо шагали... Променяли большую карьеру на все это... Я говорю из лучших побуждений... Весь Комитет гудит... Виктор Степанович недоволен. Лена страдает и очень жалеет о разрыве... Она вас ждет...
Филимонов. Идите, Женя, мне нужно пол домыть!
Старикова уходит.
(Победоносно возвращается в комнату. К Лиде.) Как я тебе понравился?
Лида. Ты был неподражаем и прекрасно мыл пол!
Филимонов. Есть такое подозрение, что ты меня простила!
Лида. Это потому, что я беспринципная!
Филимонов. Никогда не думал, что беспринципность такое замечательное качество!
Лида. Но самое главное, Коля, что ты окончательно доломал утюг. Придется покупать новый.
Филимонов. Лида, у меня жуткое намерение — хочу объясниться тебе в любви!
Лида (милостиво). Объясняйся!
Филимонов. Я опасался — мне с тобой скучно будет. Но ты все понимаешь с полуслова, нет, с четверть слова.
Лида. Просто я понятливая.
Филимонов. Ты всегда угадываешь мое настроение, ты никогда не ходишь мрачная, не обижаешься по пустякам...
Лида. Просто я тебе не жена.
Филимонов. Боялся, нам будет не о чем разговаривать. Но я еще ни с кем не разговаривал так легко, как с тобой... обо всем на свете... о работе... о себе... о неприятностях...
Лида. Значит, я нужна тебе только для того, чтоб разговаривать о неприятностях!
Филимонов. Ты поразительно умеешь слушать. Никто не умеет слушать так, как ты!
Лида. Просто я тебя люблю!
Филимонов обнимает Лиду.
Два продолжительных звонка.
Филимонов. Человек, который звонит в такой момент, нехороший человек.
Лида. К сожалению, не открыть нельзя. Своими звонками он всполошит соседей. Все равно кто-нибудь его впустит.
Филимонов. Может, он больше не позвонит и уйдет.
Два продолжительных звонка.
Лида (с легкой улыбкой). Все-таки на свете нет счастья! (Идет открывать, смотрит в «глазок» и... меняется в лице. Быстро распахивает дверь.)
На пороге — Елена Максимовна.
Елена Максимовна. Добрый вечер! Извините за беспокойство. Николай Семенович у вас?
Лида. Добрый вечер! Николай Семенович не у меня, а дома! Проходите, пожалуйста! (Громко.) Коля, к тебе пришли!
Елена Максимовна входит в комнату.
От удивления Филимонов даже присвистнул.
Филимонов (пытаясь спастись бегством). Вы тут посидите, а я сбегаю за маслом, а то магазин закроется!
Елена Максимовна (рассмеялась). Сбегай, сбегай, я подожду!
Лида. Коля, не надо убегать от опасности. Давай деньги, я сама отправлюсь в магазин, а вы тут повыясняйте отношения!
Филимонов (дает Лиде деньги). Ты только недолго...
Лида (уходя). Чаем напои!
Елена Максимовна (осматривая комнату). Роскошно живешь!
Филимонов (приходя в себя). Не жалуюсь!
Елена Максимовна. Соседей много?
Филимонов. Хватает.
Елена Максимовна. В ванную по утрам очередь?
Филимонов. Бывает.
Елена Максимовна. На раскладушке спишь?
Филимонов. Как это ты отважилась прийти? Что-нибудь случилось?
Елена Максимовна. Я вообще храбрая! И бесповоротная! Я тебя вытурила из дому и теперь пришла полюбоваться на дело рук своих! (Достает из сумочки связку ключей и небрежно кидает на стол.)
Филимонов. Что это за ключи?
Елена Максимовна. Маленький — от почтового ящика. Чтобы ты мог заезжать за почтой. Дальше — ключи от машины, чтобы было на чем заезжать. Это все-таки твоя машина. Ну и новый ключ от квартиры — это ведь не только моя, но и твоя квартира. Приезжай, забери свои вещи. Халат, пижаму, тапочки...
Филимонов. Как это понять? Ты капитулируешь или наступаешь?
Елена Максимовна. И то и другое. Мне без тебя очень скверно. Какая я была дура, что сама устроила всю эту заваруху.
Филимонов. Я тебе честно признаюсь, рад тебя видеть. Знаешь, без меня ты явно помолодела.
Елена Максимовна. Не стану скрывать, предприняла для этого героические усилия, из кожи лезла, чтобы казаться моложе, ну, лет на десять...
Филимонов (с симпатией). Тебе это удалось. Ты выглядишь моложе на одиннадцать.
Елена Максимовна. Для брошенной женщины я, конечно, выгляжу сногсшибательно. Наслаждаюсь свободой. Ни забот у меня, ни обязанностей. Не варю обед, не толкаюсь по магазинам, пустилась в разгул, ужинаю одними пирожными... Сегодня в Ригу буду звонить. Дочери сказать, что мы разошлись?
Филимонов. Она не знает?
Елена Максимовна. Пока нет. Если только ты не говорил.
Филимонов (быстро). Я не говорил.
Елена Максимовна. Ну, и я пока не скажу...
Филимонов. Не забудь передать от меня привет!
Елена Максимовна. Сейчас вернусь домой и буду весь вечер реветь... (Быстро уходит.)
Прошло еще несколько дней. В квартире Лиды произошли существенные изменения. На окнах появились нарядные занавески, на столе красуется цветная скатерть, а возле тахты сверкает абажуром новенький заграничный торшер. Видно, что Филимонов пустил в этой квартире корни. Только что пришел Сорокин. Протягивает Лиде торт и бутылку вина.
Сорокин. Поскольку я первый раз в доме...
Лида (берет подарки). Спасибо. Я так рада, что вы пришли. К нам никто из его друзей в гости не ходит.
Сорокин. Да, к сожалению, друзья познаются в беде. Можно сесть?
Лида. Конечно, пожалуйста. Пообедайте с нами, Коля скоро вернется.
Сорокин (осматривается). У вас симпатично. Но... ходить к вам все равно не будут.
Лида. Вы тоже считаете, раз он ушел ко мне, значит, беда?
Сорокин. Вы, Лида, красивая женщина, вы, можно сказать, загляденье, высший класс, экстра! Но вы ему, простите, не пара!
Лида. Если бы он ушел к какой-нибудь там профессорше или чьей-нибудь дочке с дачей и машиной, тогда все было бы нормально?
Сорокин. Это только на бумаге все равны... И вдобавок у нас репутация... Правда, говорят, из таких, как вы, выходят самые лучшие жены!
Лида. Из каких это таких?..
Сорокин. Что вы с Колей делаете по вечерам, о чем разговариваете?
Лида. Мы в кино ходим, телевизор глядим, вот занавески купили, торшер. Коля книжки по архитектуре читает, планы у него. Я ему вкусно готовлю.
Сорокин. Значит, вечерами беседуете о позднем итальянском барокко?
Лида. Вы зачем пришли?
Сорокин. Я Колин друг. И пришел из самых лучших побуждений. Он, я убежден, спит и видит, чтобы с тобой порвать... Но характера не хватает.
Лида. Господи! Какие только гадости не делают люди из лучших побуждений! Друг! Дешевка ты!
Сорокин (вспылил). Чья бы корова мычала... Дешевка...
Входит Филимонов с большим пакетом в руках.
Филимонов. Взял белье из прачечной. Здорово, Валерий! Рад тебя видеть у нас. Ого, торт, вино. Шикуем?
Сорокин (запальчиво). Я ведь, собственно, не к тебе, а к Лиде.
Филимонов (шутит). Ты заболел?
Сорокин. Какой ты примитивный. Может, я собрался ее у тебя отбить.
Филимонов. Ну, и как твои успехи?
Сорокин. А я еще не приступал. Это подло, отбивать возлюбленную у друга в его отсутствие.
Филимонов (разваливается на стуле). Валяй, а я поучусь! Надеешься на победу?
Сорокин (самоуверенно). О чем ты говоришь?!
Лида (Сорокину, угрожающе). Ну, попробуй!
Филимонов. Разве вы между собой на «ты»?
Лида. Тоже мне цаца, чтоб я ему «вы» говорила...
Сорокин (входит в роль). Люблю сердитых! Ты, Лидка, сегодня ослепительна, тебе идет сердиться. Надела эту кофточку, чтобы меня добить? (Делает попытку приблизиться к Лиде.)
Лида. Не подходи! Соблюдай дистанцию!
Филимонов смеется.
Сорокин. Лидочка, счастье мое, в Архангельском, знаешь, где юсуповский дворец, есть ресторанчик уютный. Туда, конечно, не продраться.
Филимонов (радостно). У тебя там метр знакомый?
Сорокин. Бери выше — директор! И вообще не встревай! Лидочка, жить надо с удовольствием. Сигарету «Союз — Аполлон»?
Филимонов. Лида, бери две. Они не хуже американских.
Лида (с издевкой). А вечером куда намылимся? В Дом актера на заграничное кино?
Сорокин. Бери выше, Лидуха, в Большой театр.
Филимонов (Сорокину). Ты знаком с Плисецкой?
Сорокин. Бери выше! С заместителем директора! (К Лиде.) Машину водишь? Сегодняшняя женщина должна крутить баранку, я тебя научу...
Лида. Больно у тебя пластинка заезженная. Я догадалась. Ты и потому этот спектакль устроил, чтоб меня при Коле унизить? Прошлым моим попрекаешь?
Сорокин. Да, хотел унизить! Хотел поставить тебя на место. На таких, как ты, не женятся. С такими, как ты, путаются.
Филимонов. Замолчи! Как ты смеешь... (Бросается на Сорокина.)
Сорокин (вырываясь). Эх, ты! Я для тебя старался, Коля. Ты слишком крупная фигура, чтобы находиться здесь, в этом обществе! (Уходит.)
Пауза.
Лида (печально). Он прав, я тебе не пара. Я вульгарная...
Филимонов. Перестань!
Лида. Простая я, необразованная. Откуда мне взять воспитание-то? Мать на табачной фабрике работала, закладывала сильно. А отец — был, да сплыл давным-давно... А ты с лауреатами якшаешься, с академиками... перед тобой народные артисты заискивают. Я тебе карьеру порчу... Я тебе вроде как кость в горле. У меня только одно оправдание — люблю тебя, Коля! А все твои, и все у нас в Комитете считают, что аморалка у нас... Обедать будешь, я грибной суп сварила?
Филимонов. Грибной обожаю.
Лида. Руки помой!
Филимонов (стараясь выглядеть веселым). Ни за что! От грязи в первую очередь дохнут микробы!
Два продолжительных звонка.
Лида. Пришел еще кто-нибудь уговаривать тебя домой возвратиться.
Идет отпирать.
В комнату входит Одинков.
Одинков. Здравствуйте! Произошла трагедия! Хор из Тамбова сорвал ответственный концерт. Согласно телефонограмме, пришло на концерт одна тысяча двадцать зрителей, на сцену вышел только дирижер, но дирижировать ему было некем. Хор исчез.
Филимонов. Это где случилось, в Хабаровске?
Одинков. Что вы! Хор уже давно переслали в Краснодар.
Лида. В Краснодаре хорошо. Там фрукты.
Филимонов (вспылил). Я же распорядился вернуть хор в Тамбов.
Одинков. Понимаете, между Хабаровском и Тамбовом есть город Красноярск. Возникла мысль, чтобы по дороге хористы продемонстрировали свое искусство в Красноярске, но кто-то перепутал...
Филимонов. Кто?
Одинков. Как всегда, неизвестно. И вместо Красноярска коллектив перекинули в Красно — понимаете — дар!
Филимонов. Где же, в конце концов, хор?
Одинков. В краснодарской милиции.
Филимонов (раздраженно). Все пятьдесят человек?
Одинков. Все пятьдесят, как один!
Лида. Групповое преступление?
Одинков. Скорее хоровое. Их всех задержали на рынке, когда они продавали народные костюмы, в которых до этого выступали.
Филимонов. Зачем продавали?
Одинков. Хор поиздержался, хор поизносился. Больше продавать хору нечего, а денег на билет, чтобы наконец-то уехать домой, у хора нет!
Филимонов. Но кому сдались эти пестрые расшитые наряды?
Лида. Коля, ты отстал от жизни. Теперь это модно, я бы сама купила!
Филимонов (Одинкову). Немедленно вылетайте в Краснодар и освободите хор!
Одинков. А потом что мне с ним делать?
Филимонов (в бешенстве). Расстрелять!
Одинков. Не такой уж я идиот, как вам кажется... Вот вы мной помыкаете, но это уже неосмотрительно!
Филимонов (с улыбкой). Вы мне угрожаете?
Одинков (в новой интонации). Предупреждаю. В связи с вашей бурной личной жизнью...
Лида. Одинков, вы обнаглели!
Одинков (Лиде). Я не с вами разговариваю. (Филимонову.) Так вот, на должность, на которую прежде планировали вас, теперь... планируют меня!
Филимонов (пряча улыбку). Рад за вас и за наше общее дело. (Вручает Одинкову торт и шампанское, оставленные Сорокиным.)
Одинков. Это замечательно, что для вас, Николай Семенович, интересы дела выше личных интересов. (Уходит.)
Лида. Ну и полено!
Филимонов. И дураки приносят пользу. Бюрократия, например, не может обойтись без дураков. Дурак всегда исполнителен, потому что дурак. И поэтому он всегда и всем доволен. За глупость с работы не увольняют. В характеристиках слово «дурак» не пишется. (Садится за стол, пробует суп. Нервно.) Остыл!
Лида. Сейчас подогрею! (Берет тарелку и не уходе, как бы между прочим, спрашивает.) Коля, ты когда меня бросишь?
Филимонов. Не болтай ерунды! (Не может себя сдержать.) Ну нет! (Продолжает азартно.) Этот номер у них не пройдет! Пойми, я не могу позволить, чтобы этот недоумок мною командовал!
Лида. Тебе сейчас, Коля, нужно выбрать: либо я, либо карьера. Потому что со мной благополучия не будет. Но, по-моему, Коля, ты уже выбрал... Мне на роду написано быть одинокой. Несчастливая я.
Филимонов. Знаю. Ты только кажешься сильной.
Лида. Рядом с тобой я сильная.
Филимонов. А я рядом с тобой — хороший, может, и не очень хороший, но, во всяком случае, лучше, чем обычно... Подогрей суп!
Лида уносит тарелку на кухню.
Филимонов сидит понурившись.
Возвращается Лида, приносит подогретый суп.
Филимонов молча принимается есть.
Лида. Больше всего на свете, Коля, я хочу, чтоб тебе было хорошо... Чтобы у тебя на душе покойно было. И если тебе, Коля, для жизни легче, чтобы ты ушел, уходи! Если так нужно, я стерплю!
Филимонов. Просто я взорвался из-за этого Одинкова.
Лида. При чем тут Одинков? Если бы он не пришел (грустно улыбнулась), ты бы все равно взорвался по какому-нибудь другому поводу. Ты не создан стоять в очереди за колбасой, склочничать с соседями по квартире и по воскресеньям ходить в киношку.
Филимонов. Все это чепуха. Если мы поженимся, квартиру я добуду!
Лида. Если поженимся... И если ты останешься на прежней должности... Если тебя не скинут за бытовое разложение...
Филимонов. Очень может быть... Меня все осуждают. (Усмехнулся.) Поголовно!
Лида. И тебе тяжело?
Филимонов. Я ведь избаловался. Привык к хорошему. А теперь я слышу за спиной смешки, замечаю снисходительные взгляды. Уже шофер со мной панибратствует. В буфете меня не обслуживают без очереди... Но ужас в том, что и без тебя я не могу.
Лида. Тебя я наизусть выучила. Оказывается, ты уже давно ушел.
Филимонов. Прости меня, Лида, я ведь тебя люблю! Мы можем видеться, как раньше...
Лида. Тайно, что ли? Нет на это моих сил. Я живой человек. (С усмешкой.) Люблю! Разве ты на это способен? Ты никого не любишь. И ничего. Ни меня, ни жену. Ты и работу свою не любишь. Чего расселся? Уходи!
Филимонов. Я еще не доел суп.
Лида. Доешь дома!
Вечеринка в квартире Филимонова. Среди гостей — Старикова, Сорокин, Одинков. Счастливая хозяйка угощает гостей. Звучит музыка. Филимонов гостеприимен и, соответственно, вальяжен, как и подобает большому человеку.
Сорокин (провозглашает тост). Ребята, будьте счастливы! Я вас очень прошу!
Филимонов. Мы будем стараться.
Елена Максимовна. Изо всех сил!
Сорокин. Коля, учти, Комитету выделили несколько «Волг».
Филимонов. Я за процветание. Заменим «Жигули» на «Волгу».
Одинков. Николай Семенович, я горжусь, что работаю и впредь буду работать под вашим руководством! И рад, что присутствую, по сути дела, на вашей вторичной свадьбе! Горько!
Филимонов. А что! Устами младенца глаголет истина. (Целуется с женой).
Одинков. Если вы, Николай Семенович, имеете в виду меня, то я не младенец. Мне недавно исполнилось сорок семь лет.
Старикова (растроганно). Так приятно видеть счастливых людей! Вы такая прекрасная пара! Я любуюсь и восхищаюсь вами!
Звонок в дверь.
Елена Максимовна идет открывать.
Филимонов. Кто бы это мог быть? Вроде уже все пришли...
Елена Максимовна возвращается в сопровождении старушки.
Елена Максимовна. Коля, к тебе вот... дама...
Старушка. Дама — это я!
Филимонов (растерянно). Добрый вечер! Простите, вы по какому делу?
Старушка. Сначала сесть бы предложили, хозяин. У меня ноги не казенные.
Филимонов (пододвигая кресло). Присаживайтесь, пожалуйста.
Старуха садится и с интересом оглядывает присутствующих.
Старушка. Рюмку поднесли бы, я старуха пьющая!
Елена Максимовна торопливо подает рюмку.
Старуха ее лихо опрокидывает.
Сорокин. У вас, бабушка, видно, большой опыт.
Старушка. Еще бы, восемьдесят лет пью, подряд! Теперь поесть дайте. Я старуха закусывающая!
Елена Максимовна. Пожалуйста! (Предлагает поднос с закусками.)
Старуха берет бутерброд и смачно ест.
Старушка. А горячее будет?
Филимонов. Минуточку, кто вы такая?
Старушка. Пришла спасибо сказать, товарищ Филимонов, что вы свое влияние употребили и моего внука Кирилла обратно в институт приняли!
Старикова (возмущенно). Какого еще вашего внука?
Старушка (Стариковой). А ты, Женька, молчи! (Роется в сумочке и достает деньги.) Я вам, товарищ Филимонов, двадцать рублей задолжала!
Старикова. Ах ты мерзавец!
Филимонов (смеясь, берет деньги). Прошу вас, Кирилл, к столу. Горячее получите, обязательно!
Кирилл снимает парик.
Елена Максимовна. Я ничегошеньки не поняла. (Кириллу.) Но буду рада, если вы останетесь.
Филимонов. Я помог восстановить эту одаренную старушенцию на актерском факультете и, может, вошел в историю театра.
Кирилл. Я бы с удовольствием остался, но... тетя Женя, не падай в обморок, я подцепил подругу жизни, и она ждет меня на улице. (Уходит.)
Старикова. Большое вам спасибо, Николай Семенович, вы мне помогли, но и я вам помогла, я хочу с вами посекретничать. (Отводит его в сторону.) Это ведь я все устроила.
Филимонов. Что устроили?
Старикова (гордо). Ваше счастье! Помните телефонный звонок вашей жене?.. Это я попросила приятеля.
Филимонов (догадываясь). Анонимный звонок?
Старикова. Может, я действовала не теми методами, но я хотела сохранить семью... Но потом, когда дело приняло жуткий оборот — вы из дома ушли... я сильно переживала. Аппетит пропал, худеть начала, юбку ушивала два раза, анализ крови делала, гемоглобин ужасно понизился. И только сегодня у вас в доме у меня снова прорезался аппетит.
Филимонов (возвращается к гостям, громко). Предлагаю выпить за нашего очаровательного, справедливого, честного друга Женю Старикову! Оказывается, именно она донесла... нет, это грубо... доложила... нет, это не точно... заложила... нет, капнула. Вернее... настучала, то есть организовала, анонимный звонок моей жене по поводу моего нехорошего поведения! Ура! (Пьет.)
Пауза.
Старикова. Но я ведь сама вам рассказала. (Обиженно.) Вы бы никогда не узнали. Я же тогда... этот звонок... из самых лучших побуждений...
Сорокин. Женя, в вашем стремлении к добру вы перещеголяли всех нас!
Елена Максимовна. Евгения Васильевна, прошу вас уйти из нашего дома!
Филимонов. Лена, зачем же ты так! Добровольное признание смягчает вину. Женя ведь даже не понимает, что поступила, мягко говоря, некрасиво.
Старикова (она искренне оскорблена). Извините, Николай Семенович, я, конечно, сейчас уйду, но я с вами категорически не согласна. Если бы я тогда не вмешалась, вся эта аморальная история тянулась бы до сих пор. А так узел развязался!
Елена Максимовна (усмехнулась). Когда человек задумал гнусность, тут есть три стадии, три ступеньки, что ли... Первая — задумал, но не сделал. Вторая стадия — перешагнул — сделал! Третья — не только сделал, но и гордится этим!
Старикова. И все это вместо того, чтобы сказать мне спасибо! (Уходит.)
Сорокин. Какой кошмар! До чего мы привыкли влезать в чужую жизнь!
Одинков (ораторски). В будущее мы с собой анонимки не возьмем!
Елена Максимовна (стараясь выглядеть беспечной). Сейчас я поставлю кофе!
Сорокин. Леночка, спасибо! Но пора и честь знать! Мы пойдем! (Встает.)
Одинков. Спасибо за высокий уровень вашего гостеприимства! (Тоже встает.)
Филимонов. Что вы вдруг, так сразу!
Сорокин. Как это говорится, бойся гостя стоячего! Уходя, уходи! (Идет к выходу.)
Одинков идет за ним.
Оставшись вдвоем, Филимоновы, как и положено хозяевам, у которых нет домашней работницы, принимаются дружно убирать со стола.
Филимонов. По-моему, посидели славно.
Елена Максимовна. По-моему, тоже. Особенно удачным был стриптиз Жени Стариковой.
Филимонов. А чем мы лучше ее?
Елена Максимовна. Как ты можешь сравнивать?
Филимонов. Ты меня прости, пожалуйста. То, что я сейчас скажу, я тебя этим не хочу обидеть. Ты для меня самый дорогой человек на земле. Самый близкий. (Печально.) Когда мужчина уходит к любимой — это аморально. Когда же мужчина живет с нелюбимой женой — это считается нормой. Но если вдуматься...
Елена Максимовна. Коля, я на тебя нисколько не обижаюсь. Я ведь все знаю и все понимаю. У нас сейчас трудный период. Я буду делать все, чтобы тебя не раздражать. И верю — обойдется!
Филимонов (сочувственно и даже ласково). Да... жена — нелегкая профессия.
Елена Максимовна (невесело улыбнулась). В конце концов, тысячи людей живут с нелюбимыми женами, и ничего... счастливы.
Затемнение
У Филимонова служебное новоселье. Он получил новую, более высокую должность и, соответственно, новый, более комфортабельный кабинет.
Филимонов (хвастается перед Сорокиным). Мебель — не подделка под старину. Подлинная. Пушкинская эпоха. Часы французские — восемнадцатый век. Бронза с позолотой. Конечно, не ходят.
Сорокин. Но впечатляют! Я от души поздравляю тебя с новой должностью и с новым кабинетом!
Филимонов. Здесь я развернусь.
Голос по селектору. Николай Семенович, к вам Старикова и Одинков!
Филимонов (в селектор). Пригласите! (Садится.)
Старикова и Одинков входят.
Прошу, товарищи, приступайте!
Старикова. Прежде чем начать, разрешите от всего сердца поздравить...
Филимонов. Опустим комплиментарную часть. Переходите к делу! Слушаю вас!
Сорокин. У меня короткое, но радостное сообщение. Танцевальный коллектив из Чувашии прошел в Барселоне с триумфом и получил на фестивале Гран-При: Золотую Богиню.
Филимонов. Это замечательно. (Рассмеялся.) Но Богиню мы у них отнимем. Будет стоять в нашем музее. (К Стариковой.) Пожалуйста.
Старикова (докладывает). По Пензенской области результаты обнадеживающие. За второй квартал натанцовано 5200 человеко-часов, напето 7352 человеко-часа, нарисовано 2803 квадратных километра живописи и графики...
Филимонов. Сколько натренькано на балалайках?
Сорокин смеется.
Старикова. Отдельно по балалайкам данных нет. Вы считаете, надо вести учет по каждому инструменту?
Филимонов. Миллионы людей увлекаются искусством, они талантливы, они искренни, а мы... мы превращаем этот порыв в человеко-часы и в пальце-струны!
Старикова. Но как же вести отчетность?
Филимонов Не по количеству искусства, а по качеству!
Голос по селектору. Николай Семенович, вас просит Елена Максимовна.
Филимонов снимает трубку.
Филимонов. Слушаю.
Голос Елены Максимовны. Филимон, не сердись. Я знаю, ты занят. Но мне надо срочно дать ответ. У нас предлагают неслыханную путевку: домик в горах, на Кавказе. Представляешь, домик на двоих, вокруг никого, только горы и водопады. Нам никто и ничто не будет мешать, нет даже телевизора. Мы будем вдвоем.
Филимонов. А что мы там будем делать?
Голос Елены Максимовны. Отдыхать от сутолоки, от людей. (Улыбнулась.) Будем склеивать нашу трещину.
Филимонов. Надо будет купить побольше клея. Извини, у меня совещание! (Кладет трубку.)
Одинков. Зачем покупать клей, когда его здесь сколько угодно. Разрешите мне, Николай Семенович?
Филимонов кивнул.
Вы правильно и своевременно подвергли критике бездушие в нашей работе. Творческий порыв миллионов — святое дело. А мы участвуем в этом порыве только формально. Почему в Комитете по делам самодеятельности нет своей самодеятельности?
Филимонов. К сожалению, вся наша работа — самодеятельность.
Одинков. Я не в этом смысле. Я о том, что каждый из нас должен после трудового дня добровольно, то есть в обязательном порядке, петь, плясать, рисовать или декламировать! Вот Виктор Степанович, мне рассказывали, дома, в семейном кругу, поет старинные романсы. Представляете, какой вдохновляющий пример: министр выходит на сцену и запевает: «Не покидай меня, скажи, что это шутка, что ты по-прежнему, по-старому, моя...»
Сорокин. Одинков, уймитесь!
Одинков. Вот вы, Сорокин, на гитаре играете, вы, Старикова, я точно информирован, вышиваете крестом, кстати, когда вы, наконец, научитесь вышивать звездочкой?
Филимонов. Караул!
Одинков. А какой у вас скрытый талант, Николай Семенович?
Филимонов. Я пляшу под дудку!
Одинков (в восторге). Превосходно! Намечается разнообразная программа. Только кто будет солировать на дудке?
Филимонов. А вы чем нас порадуете, Одинков?
Одинков. Я умею художественно свистеть! (Самозабвенно свистит.)
Филимонов. Боже мой! Чем я занимаюсь? На что трачу свою жизнь?
Одинков свистит.
Хватит! Надоело! (Снимает галстук и бросает его.)
Сорокин (изумился). Что с тобой, Коля?
Одинков свистит.
Филимонов снимает пиджак и тоже бросает.
Одинков перестает свистеть.
Старикова. Николай Семенович, вам дурно?
Филимонов. Мне осточертел этот мундир!
Одинков. Это не мундир, а прекрасно пошитый пиджак!
Филимонов. Я хочу носить свитер и джинсы! Хочу отрастить длинные волосы!
Сорокин. У тебя они уже не вырастут!
Филимонов. Я хочу носить длинные волосы в фигуральном смысле. Я не хочу гонять по стране хор из Тамбова. Я хочу заняться настоящим, человеческим делом. Пусть люди поют и пляшут, что им вздумается, не хочу зтим руководить. Я ухожу насовсем. Одинков, кресло свободно!
Старикова. Опомнитесь, Николай Семенович, вас только что назначили!
Сорокин. Как назначили, так и снимут!
Филимонов. Никто не может снять человека, который уходит по собственному желанию. (Направляется к выходу.)
Сорокин. И куда же ты уходишь?
Филимонов. В архитектуру подамся. Когда-то в этом я кое-что кумекал.
Сорокин. Иди, иди. Тебя там только и ждут.
Филимонов. Ничего. Я втиснусь.
Сорокин. Пропуск возьми, тебя вахтер не выпустит.
Филимонов возвращается, поднимает пиджак, достает из кармана пропуск.
Филимонов. Пиджак жалко. Если разобраться, он ни в чем не виноват. (Перекидывает пиджак через руку.)
Старикова. А галстук?
Филимонов. Галстук я завещаю Одинкову! (Уходит.)
Сорокин (после паузы). А я Коле завидую...
Квартира Лиды.
Лида гладит.
На пороге комнаты появляется взбудораженный Филимонов.
Лида взглянула на Филимонова и продолжает гладить как ни в чем не бывало.
Филимонов. Починила утюг? В мастерскую носила?
Лида. В мастерскую.
Филимонов. Я собирался купить что-нибудь к ужину, даже зашел в магазин, но денег... вот... (Показывает.) Только мелочь.
Лида (продолжает гладить). Что же ты так обеднял?
Филимонов. Очень к тебе торопился и проскочил на красный свет. За это права отбирают. Пришлось откупиться последними семью рублями. Спасибо еще, что взял... Зарплата завтра, но есть хочется сегодня.
Лида (продолжает гладить). У меня в холодильнике пусто и в кошельке тоже.
Филимонов. Картошка найдется? Я пожарю.
Лида. Масло кончилось.
Филимонов (грустно). Не подмажешь — не пожаришь. Может, мне ее отварить?
Лида. Сметаны к ней тоже нету.
Филимонов (серьезно). Лида, сдай мне угол!
Лида. Угол больше не сдается.
Филимонов. Тогда уступи всю комнату...
Лида. А куда я денусь?
Филимонов. Ты можешь остаться.
Лида. Мы уже в эту игру играли.
Филимонов. Сейчас это не игра. (Настойчиво.) Не игра это! (С отчаянием.) Понимаешь, не игра!
Пауза.
Лида. Вспомнила. Где-то валяются пять рублей, которые ты мне уплатил за знакомство. Я их сохранила, как сувенир... (Ставит утюг на подставку, идет к комоду и достает деньги.)
Филимонов (берет у Лиды пять рублей). Давай их пропьем!
Лида. Согласна. Значит, купи бутылку молока, бутылку кефира, двести пятьдесят граммов масла, полкило сметаны — возьми на кухне банку, — сыру российского граммов триста, батон и полбуханки круглого. Все запомнил? Сдачу принеси. А я пока картошку почищу.
Филимонов. Я еще зайду в овощной и возьму соленых огурцов.
Лида. Здорово придумал! Люблю картошку с соленым огурчиком.
Филимонов. Я тоже люблю картошку с соленым огурчиком и со сметаной.
Лида. Я просто обожаю отварную картошечку с соленым огурчиком, со сметаной и со сливочным маслом.
Филимонов. Нет, это я обожаю!
Лида. Нет, я!
Филимонов. Нет, я! И чтобы прекратить скандал, я помчался за продуктами!
Конец
1977
=======================
(Э.В.Брагинский, Э.А.Рязанов. Ирония судьбы, или с легким паром. М., "Советский писатель", 1983, 368 с.)